Пели, закрыв глаза, чувствуя друг друга через песню:
Вот год прошел, казак стрелою в село родное прискакал, Навстречу шла ему старуха, такие речи говоря…Прощались. Дронов расцеловался с каждым.
Мастер спросил:
— Ты на меня не обижаешься?
— Обижался бы — так…
В охотничьем магазине он купил двустволку. Осмотрел покупку и кивнул продавцу.
В просторном подвале-мастерской домоуправления тускло горела одинокая лампочка. С открытки на стене смотрел Юрий Гагарин. Улыбался и держал голубя в руках. Еще на стене висело несколько табель-календарей прошедших, ушедших лет, все исчерканные, исписанные телефонами и именами. Текущий год — 1965-й — был заполнен только наполовину и выглядел среди других новеньким и свежим — его еще надо было прожить.
Дронов огляделся. Закрыл дверь на ключ. Тронул тиски. Поставил мягкие алюминиевые губки. Взял в руки ножовку. Примерил… Кивнул. Еще раз глянул на Гагарина и улыбнулся. Кивнул и плакатам майских и октябрьских праздников. Осторожно развернул сверток — блеснули вороненые стволы ружья…
На пустом кухонном столе в ряд, как солдат, расставил десять охотничьих патронов.
Убирал их по-одному, ведя счет, в мешок. Два последних отложил отдельно.
Он вышел из ГУМа. В руках были покупки и чемодан. Он остановился среди толпы. Разложил чемодан. Открыл. Переложил все покупки.
На той стороне, у Мавзолея, собрались люди — шла смена караула.
Электричка мягко пошла вперед, набирая ход, и Москва за окнами побежала назад все быстрее и быстрее, не в силах догнать поезд.
В вагоне было тесно. Люди стояли в проходах. Плакал и никак не мог успокоиться ребенок.
Они играли в домино: Дронов, два железнодорожника и парень с металлическими зубами. Били с размаху по чемодану.
За окном бежали, подпрыгивая, телеграфные столбы, и рвали воздух встречные электрички.
Он вышел на привокзальную площадь, за спиной мешок, в руках — чемодан. Огляделся. Заглянул в бумажку и зашагал в сторону автобусов.
Внизу текла Ока, широкая и покойная. На реке было пусто, и, кроме бакенов, ничего не было видно. На лугах стояли стога. В небе полз, карабкаясь выше, самолет. Тишина уже легла над землей и лежала густо и неподвижно.
Залаяла собака.
— Есть кто дома?
— Замолчи ты. Перестань. Вам кого?
— Козловы здесь живут?
— Здесь, — сказала женщина настороженно, приглядываясь к гостю.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте!
— Василь Никифоровича можно видеть?
— Можно. Вась! К тебе. Проходите…
— Чего там? — От дома шел мужчина, в сандалиях на босу ногу, под телогрейкой проглядывала майка, на голове — зимняя шапка.
— Пришли к тебе, — сказала женщина.
— Слушаю, — мужчина посмотрел на гостя.
Дронов, улыбаясь, снял мешок, поставил чемодан, шагнул вперед.
— Здорово, Вася!
— Здрасьте.
Гость обнял хозяина, прижал к себе. Тот удивился, но не сопротивлялся.
Расцеловал. Уже после спросил:
— Не узнал?
— Ты, что ль, Иван?
— Я.
И еще раз обнялись.
— Это жена моя — Клавдия. А это — Ваня Дронов, приятель, воевали вместе.
Жена уже улыбалась, уже оправила платок, вытянула вперед ладошку.
Дронов отвел руку, взял за плечи, расцеловал в щеки.
Муж взял чемодан.
— Тяжелый. Пошли в дом. Ты что, проездом?
— К тебе. На денек погостить приехал. Принимаешь?
— На денек? А ты откуда же с таким чемоданом? С лагерей или за границей был.
— Из дома я, из Москвы.
— Из Москвы… Клав, покорми свиней-то. Юрку пошли в магазин. Если закрыла, пусть домой сходит.
— Да есть выпить. Есть! Привез я.
— Ладно. Ты проходи. Что привез — твое, а угощаю я.
Все собрались в доме, и Дронов вытаскивал из чемодана подарки и вручал домочадцам. Жене достался отрез на платье, хозяину — модная рубашка.
— Из фээргэ.
— Ишь ты. Небось рублей двадцать отвалил.
— Есть… Галстук к ней.
— И галстук? — удивился хозяин.
— Запонки.
— Все по культуре.
— А что ж мы? Бабушке платок.
— Спасибо. Ой, какой красивый! Это, Клав, тебе. Куда ж мне в нем людей пугать… Скажут, нарядилась старуха.
— Юре — на рубашку. — И Дронов стал оправдываться — Размера не помню, решил материала купить.
Хозяйка пришла на помощь.
— Какая красивая материя.
— Красивая, красивая, — подхватила бабушка.
— Юрка теперь зафорсит.
— Все девки теперь твои, Юрка.
— И авторучка — это уж без размера. — Дронов протянул авторучку. — Держи, Юра.