- Так и стой, - велела я и снова начала колдовать.
Добравшись до одиннадцатого уровня сложности, я не стала ждать монолога Всепровидящей, а сразу кинулась в атаку:
«Зачем я должна кого-то выбирать из гостей?»
«А зачем нужны тридцать пять драконов? – ответила она вопросом на вопрос, и я ничего не поняла. – Не заморачивайся пока на этом. Твое дело выбрать тех, кто станет моим даром новому миру. Киму это тоже предстоит. Я ему как раз объясняю. Вам нужно слаженно позаботиться об этом. А то выйдет, как с Аквой... – я снова ничего не поняла, но голова уже шла кругом. – Можете прислушаться к мнению Габриэля. Оно тоже важно. И еще, поговори со своей ненаглядной подружкой. Хватит ей ерундой заниматься, пусть возвращается к науке. У нее способности не хуже твоих. К тому же Акве она нравится».
«А Юнона здесь при чем?» - я окончательно запуталась.
«Эмма, да все ты узнаешь, когда нужно будет. Не загружайся ненужной информацией. Скидывай волшбу, и до связи».
Она замолчала, а я покорно отпустила последнее заклинание.
- Ну вот и все, - я посмотрела на Габриэля. Великая вещь магия! Не будь я уже влюблена в Кима, сама бы мимо такого парня не прошла. – Теперь можешь оценить.
Я сотворила большое зеркало, отошла в сторону и с ногами забралась на диван, с любопытством наблюдая за реакцией клиента. Габриэль покосился на меня, на зеркало, вздохнул, собираясь с духом, и наконец, сделав робкий шаг, взглянул на свое отражение. Застыл. Долгую минуту не двигался, изучая нового себя. Со своего места я хорошо видела, как медленно расширяются у него зрачки. Вертикальные! Это что ж я такое с Ее подачи колданула в последний момент?! Габриэль же меня сейчас на тряпочки порвет! И правильно сделает! Но он, все так же молча, отошел чуть назад, пару раз подпрыгнул, выгнул спину – и все это не отрывая взгляда от своего отражения. Только потом обернулся и посмотрел на меня. И улыбнулся. О Всемогущая, как он улыбнулся! Если бы я не любила свою работу, в тот миг я по любому решила бы, что она лучше всех на свете, если за нее тебе дарят такое восхищение.
- Эмма!
- Тебе нравится?
- Я... знаешь, не могу понять, кто это. Не я. Какой-то совсем другой мужчина. Я... я ему немного завидую... как всегда в глубине души завидовал другим кубрам, от рождения наделенным нашей расовой привлекательностью.
- Это ты, Габриэль. И я ничего, в общем-то, не меняла в тебе. Только подчеркнула достоинства.
- Эмма...
- Что?
- А можно вопрос?
- Валяй, - приготовилась к долгим объяснениям о возможностях частной трансфигурации и уже прикидывала, как бы сгладить острые углы, не упоминая мою Всемогущую помощницу. Но вопрос Габриэля поверг меня в шок.
- Ты говорила с вашей богиней, когда колдовала?
Упс! Представляю, как я выглядела! Челюсть непроизвольно поползла вниз, а глаза – из орбит. Как он догадался?! Хотя... Наверное, ему же тоже приходилось беседовать с Бездной его родного мира. Я взяла себя в руки.
- Тебе тоже доводилось? – он кивнул. – Когда колдую, я слышу ее голос. Точнее, я с ней разговариваю... даже спорю иногда. Только толку-то с ней спорить, - вздохнула, не сдержавшись.
- Да-а... – Габриэль понимающе усмехнулся. – Своенравные они дамы... Извини, если перейду границы, но... Вы говорили обо мне?
- О тебе в том числе, - я засмеялась. – Мне велено с тобой дружить и прислушиваться к твоему мнению.
- Да? – инкуб вроде бы удивился, но тут же, словно что-то вспомнив, наставительно произнес: – Вот так и поступай! – и гордо задрал нос.
- Вообще-то, - я прищурилась, - к твоему мнению нужно прислушиваться далеко не по всем вопросам.
Габриэль вдруг нахмурился и уже совершенно серьезно сказал:
- Вот давай и обсудим, по каким именно.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Мира не стало. Не стало ничего. Не было ни зрения, ни слуха. Ни осязания, ни обоняния. Не было верха и низа, не было расстояний. Вчера закончилось мгновенно, а завтра не собиралось наступать, и тогда бесконечное сейчас растянулось в вечности одиночества. Вокруг не было никого. Не потому, что органы чувств не могли засвидетельствовать чьего-то присутствия. Ни одна мысль, ни одна эмоция иного существа не вспыхивали искорками в чутком напряженном сознании мага. И магии не было. Потому что не было паутины, из которой можно черпать волшебство.
Но еще оставался собственный разум. Ужас и беспомощность небытия в нигде и никогда раздирали на части. Остатки воли требовали держаться. Конец есть всему, даже вечности. Вновь и вновь повторяя как молитву эту сомнительную аксиому, маг заставлял себя вспоминать, кто он есть. И снова надеяться. И снова искать проблески других жизней. Не находить и раз за разом впадать в отчаянье. Постепенно мысль о том, что нужно выдержать, нужно просто пережить временную смерть, подавила все остальные. Маг уже не помнил, как и почему оказался в этом бесконечном омуте сражения за остатки собственной личности. Постепенно угасли даже воспоминания о том, что когда-то у него была жизнь, были друзья и враги, были цели и убеждения, даже имя... Он почти не цеплялся за них, боясь анализом причинно-следственных связей склонить чашу весов полужизни к окончательному самоуничтожению. Он лелеял в себе себя, не понимая, что личностью быть уже перестал, что не мог ей оставаться здесь, где ничего и никого не было.