— Айн момент! Битте! Станислав Саввич на проводе! — и Шапутко уже подавала Савелову телефон.
— Станислав Саввич! Это снова я. Ну, прости, что беспокою. А что делать после, ну той истерики?
— Это не истерика была, Ром, а паника, скорее всего.
— Да одна хрень!
— Что делать? — там вздохнули. — Не дать после этого человеку впасть в депрессию. Дать поспать, а потом лучше сменить обстановку. Хорошо бы отправить на море, а потом сделать в квартире ремонт, поменять стрижку, ну, в общем, многое поменять. А пока спать и пить успокоительное. Пусть валерьяночку с пустырничком с месяц попьет, если не хочешь давать препараты посерьезнее.
— Спасибо! Еще раз, извини за беспокойство, — поблагодарил собеседника Савелов и отключился.
Он недолго размышлял и уже через минуту, сузив глаза, спросил:
— Завирко! Ты в отпуск хочешь?
— В смысле?
— Чего в смысле? В отпуск на море хочешь?
— Хочу! — изумилась Ольга смене темы. — Только денег нет на это безобразие у меня нет!
— Будут деньги, Завирко! — и Савелов решительно пошел к столу секретаря. — Ира! В Турцию в хороший отель найди горящую путевку на ближайшие дни.
— На сколько?
— Дней на десять. И не мелочись! Найди отель на первой линии, все включено. На две персоны.
— А если не будет горящей? Новый год же на носу. А в Европе вообще каникулы! Хотя нет вроде, еще неделька…
— Тогда плати полную стоимость! Деньги перечислишь с моей карты.
— Уезжаете отдыхать? — изумилась Ира, она знала, что Савелов не переносил теплые края. На фьорды в Норвегию смотаться — это запросто, а вот в Турцию… — На кого оформлять?
— На Завирко и Горянову. Проверь их загранпаспорта, нормальные?
— Отправляете девочек проветриться? — протянула Ира. — А я?
— А ты будешь проветриваться в офисе! — ехидно заметил Савелов. — У нас работы перед Новым годом выше крыши! Так что губы не раскатывай! И да, соедини меня с Самвелом.
— Любимчиков развел! — обиженно буркнула Шапутко и стала набирать Айвазяна. — Сейчас будет!
Через три минуты Савелов уже говорил елейным голосом:
— Доброе утро, Самвел Арутюнович! Да! Хотел Вас лично порадовать! Да! Даринела Александровна приняла ваше приглашение, но хочу вас предупредить, что все льготы и высокие гонорары должны быть прописаны в контракте и не подлежать никакой замене. И про перелеты не забудьте! Да! Мы тоже рады посотрудничать! Да! Что? Вы уже и квартиру для нее сняли? В центе города? В элитном комплексе? Мы рады! Хорошо! Поработаем вместе! Присылайте договор! Нет, Даринела Александровна пока занята, она собирается в отпуск, а оттуда сразу будет в Воронеже, так что ждем у юристов договор. Да! И я рад! Да, для нас это большой шаг, да! Альберту Ивановичу все передам. Да! Ваш телефон Даринеле Александровне передам! Она позвонит. Вот через десять дней вернется с моря и позвонит! Да передам! Ну, молодая девушка должна отдыхать… Верно? Нет, не уведут в Турции, она у нас девушка серьезная! Я тоже рад! До свидания, Самвел Арутюнович!
Изумленная Шапутко только спросила:
— А Горянова уже реально дала согласие? У нее же Волковский проект на носу?
— А субботы на что? — невесело усмехнулся Савелов. — Будет курировать проект по субботам. Айвазян оплачивает перелеты.
— Она вас убьет! Роман Владимирович! Как пить дать, убьет!
Но он уже не слушал, а тихо заходил в свой кабинет. Даринка, в его рубашке, мирно посапывала на диване, укутав пледом стройные ноги. Неяркий декабрьский свет, показалось Савелову, бил ее прямо в измученное, но такое красивое, нежное лицо. Он, стараясь не шуметь, прошел к окну и закрыл жалюзи. А сам сел за стол, все — таки бумаг накопилось, да и стоило ему серьезно подумать, как он будет объяснять Горяновой крутые перемены в ее жизни и карьере, которые каким — то непостижимым образом прошли мимо нее.
— Ты меня убьешь! — хмыкнул он, предчувствуя острую Даринкину реакцию.
А девушка в это время мирно спала, набираясь сил. Она еще не знала, что у нее никого не осталось, ну, кроме папы, и Савелов был рад, что все узнал, что смог переложить груз ответственности и выбора на свои плечи.
— Ругаться будет! — снова усмехнулся он спустя какое — то время, нежно разглядывая всклокоченную голову спящей.
Горянова, почувствовав его взгляд на себе, проснулась, с трудом разлепив глаза.
— Ром, ты зачем на меня так смотришь?
— Да вот думаю, ты меня сразу убьешь или погодишь немного?
Она улыбнулась, сквозь просонье, не желая снова открывать глаза, уточнила:
— И что ты натворил такое, дорогой мой начальник?