Истомин рассмеялся. А Горянова совсем не кстати отметила, что ей нравится его ненавязчивый, искренний смех.
- Опасная перспектива! – Истомин сложил руки на груди и откинулся на спинку диванчика, перемещая с одной девушки на другую теплый, весьма заинтересованный взгляд. – Ндаааа, а вы, оказывается, коварны, дамы! Ни за что бы не предположил! Такие милые, такие неискушённые в дворцовых интригах и заговорах девушки…
- Это кто неискушенный?! – неподдельно возмутилась Горянова. – Мы все с пелёнок – профи в этом вопросе! Да наша сестра всю жизнь ведет этот незримый бой!
- И со времен Адама и Евы, – добавила Резенская, – этот бой не прекращается ни на минуту и лишь изредка переходит в скрытую фазу. Поэтому Вам, Альгис, весьма опасно расслабляться!
- То есть, всё-таки предлагаете мне в вашем обществе держать ушки на макушке? Хорошо! Только, может, ещё один подарок сделаете, так, в честь нашей почти состоявшейся дружбы? Намекнёте, кто из вас двоих имеет на меня виды? И я говорю не о тех самых, приятных нам всем видах, – и у этого искусителя даже голос стал соблазнительным, – а о МАТ-РИ-МО-НИ-АЛЬ-НЫХ. Должен же я знать, блеск чьих глаз мне интерпретировать не как голод духовного общения, а как азарт охотника.
Девчонки к такому повороту были явно не готовы. Даринка не могла сразу откреститься, так как это значило сдать Лильку с потрохами. Но и самой чувствовать себя в роли жертвы не хотелось. Не зная, как выйти из ситуации, девчонки нервно хихикнули одна за другой, судорожно ища достойный выход. Да, это была пикантная и даже неловкая ситуация… И она могла бы затянуться…
Но, к счастью, подали даринкин заказ, и на стол вокруг неё поставили сразу картофельный крем-суп с лисичками, ароматный Бадриджан-мепе (такая лодочка из баклажана, ням-ням-ням, начинённая куриной печенью, сладкой паприкой, помидорками, запечённая под сыром) и говяжьи ребрышки с тыквенным пюре. Истомин и Резенская вдруг вспомнили, что голодны и непроизвольно плотоядно сглотнули, наблюдая, как Даринка, притянув к себе супчик с гордым видом «не отдам врагу обед», начала, наконец, с большим аппетитом есть.
Даринела, пополняя запасы организма с неизменным постоянством, с радостью отметила, что опасный разговор затих. Резенская и Истомин еще несколько минут перебрасывались ничего не значащими фразами и периодически смотрели на молчаливую, тщательно жующую Даринку, которая всем видом показывала, что тяжелая пища не дает ей раскрыть рот.
Вот попробуйте сами, драгоценный читатель, тщательно жевать крем-суп. Попробовали? И как? Получилось? Зато вы лучше поняли весь спектр чувств, которые испытывала наша героиня, пытаясь изображать герцога и герцогиню из незабвенного и уже почти забытого фильма советских времен «Театр».
Они всё смотрели на неё. И эти взгляды, то ли голодные, то ли коварные, ожидающие чего-то, заставляли Горянову нервничать и проявлять чудеса выдержки, равномерно и не дрожа поднося с постоянной частотой колебаний ложку ко рту. Дарина уже хотела им что-нибудь эдакое сказать, но тут снова подали заказ.
Это и спасло мировую гармонию. Когда в желудках оголодавшей честной компании пропали тыквенный суп и суп харчо, долма, ребрышки на углях с печённой на травах картошкой, жареный сыр и даже згапари (вот правда, куда в Даринку, стройную довольно девицу, влезло еще и это згапари – пироженко такое шоколадное со сметанным кремчиком), прерванный опасный разговор продолжился.
- Мне жаль, что кулинарные изыски остановили нас на такой важной для меня и животрепещущей теме, – кинул пробный мяч Истомин.
- Ах, оставьте! – сытая Даринка уже ничего не боялась. – Животрепещущей теме? Ха! Красоваться изволите? Всё так серьезно? Никогда бы не подумала. Неужели банальный матримониальный интерес к Вам одной из присутствующих здесь дам заставляет нервничать такого опытного, знающего жизнь человека? Мне казалось, что вы закоренелый холостяк, свято хранящий знамя своей свободы, и Вас так просто не сбить с пути. Или биологические часики делают тик-так и для мужчин? И вы боитесь поддаться общей истерии представителей сильной половины возраста «совсем близко к сорока»?
Резенская с чувством пнула Даринку под столом.
- Не могли бы вы, Лилия Павловна, – тут же, удерживая на лице вежливую полуулыбку и при этом досадливо потирая ушибленную ногу, отреагировала Горянова, – чуть-чуть подвинуться, а то ваши стройные ножки ЗАДЕВАЮТ, знаете ли!