Он привстал, снимая с себя невероятный, тёмно-синий дафлкот и устраиваясь поудобнее.
- А всё просто, – одновременно что-то там жестом сигналя официанту, продолжил он. – Это моя первая собственность. Я купил её с другом.
Даринка даже не попыталась скрыть искренне удивление:
- Да?
- Да, – кивнул Истомин, вполне довольный произведённым эффектом, – купил с тем самым другом, которого сегодня имел счастье посетить, – и добавил, что б уж наверняка: – купил в складчину на свое совершеннолетие, перед самым дефолтом, потратив на это все подаренные папой рубли. Доллары, к счастью, оставил на потом.
- О! – протянула Даринка. – Тратили папины капиталы? А производили стойкое впечатление человека, достигшего всего самостоятельно. Теряю наблюдательность! Так вы мажор?
Истомин кивнул,соглашаясь:
- В наше время был такой уничижительный термин, как «папенькин сынок». Это будет вернее.
- Гордитесь?
- Конечно!
Даринка хмыкнула. Блин! Вот таким он ей нравился. Вот же дрянь! Нашел время!
Что-то такое отразилось у неё на лице, что Истомин, улыбаясь лишь уголками губ, смерил её очень тёплым, каким-то по-настоящему светлым взглядом.
- То есть это, можно сказать, колыбель вашего предпринимательского успеха?
- Это колыбель бесконечной головной боли, безумных долгов, бессонных ночей и первых утаённых у государства доходов.
Горянова рассмеялась:
- Так и вижу где-нибудь на этих стенах, лет через тридцать, иконостас с вашими фотографиями, личным автографом и следы от многочисленных помадных поцелуев широкой возбуждённой публики: здесь начинал свой бизнес миллиардер всея Руси и прочее, и прочее, и прочее…
Истомин рассмеялся и покачал головой. Но тут принесли Даринкин суп, а Истомину подали рыбу с овощами на пару.
- Диета? Фигуру блюдете? – ехидно поинтересовалась она.
-Блюду! – подтвердил Истомин. – Всё-таки женщины на мужскую фигуру ведутся ничуть не меньше, чем на деньги, так зачем лишать себя стратегического преимущества? – ответил он, отправляя кусочек ароматного болгарского перца в рот.
- Желаете свалить к своим ногам весь мир?
- Нет! – и в красивый рот отправился ещё один аппетитный кусочек. – Пока желаю завалить, и не к ногам, заметьте, вполне определенных особей. И хорошая фигура очень этому способствует.
- Коварный тип!
- А то!
- Правильно, что с самого начала держалась от Вас подальше.
- Это Вы сейчас так оригинально сожалеете?
Горянова шутку оценила и расхохоталась. Но тут зазвонил маршем из «Звездных войн» Даринкин телефон и показалась картинка с Дартом Вейдером.
Так как девушка ела суп, она положила телефон перед собой и нажала громкую связь.
- Горянова! – зарычал в трубку Савёлов. – Ты где шляешься, поганка?
- Как где, шеф? Заедаю стресс! У меня обеденный перерыв вообще-то!
На том конце зашипели:
- Твой обеденный перерыв закончился десять минут назад! Шагай, у меня созрело дополнение к утреннему разговору. Так что быстро ножки передвигай! Топ-топ!
- Ничего себя заявочки! Дополнение у него возникло! Хорошо не герпес! – продолжая уплетать супчик, возмущалась Горянова. – А кто оторвал полчаса моего наиличнейшего времени, чтобы принести мне пренеприятное известие? А ? Вот-вот! Так что поем – и буду вся ваша, а до этого – ни-ни! И прекратите мне аппетит портить, шеф! А то у моего не привыкшего к такому общению сотрАпезника будет несварение.
На том конце скептически цыкнули:
-Ой! Опять трындишь, Горянова! У тебя из сотрАпезников только Завирко. А она умотала на склад. Так что сидишь ты там в благородном одиночестве и фигнёй страдаешь, серая шейка моя: улетать или не улетать, вот в чем вопрос!
Но Горянова не стала дослушивать новую, оригинальную версию монолога Гамлета и уже отключила телефон. Совсем.
- Портит весь аппетит, – пояснила она удивленному Истомину.