- Пей! – разом крикнули за её спиной человек шесть.
- Вы с ума сошли? Я засну и не проснусь!
- Проснешься!
- Одну выпью, – обиженно буркнула Горянова, – и дайте мне салфетки, а то я мокрая, как водяная выдра.
- Пей, и пойдем! – Роман Владимирович протягивал руку.
- Куда?
- В муда! – рявкнул на Даринку Савёлов, чьё терпение подходило к концу.
Не только Горянова этим днем пережила сильный стресс… Девушка вздохнула, выпила таблетку, запивая её тёплой водичкой, которую заботливая Завирко уже успела разбавить, в мгновение ока смотавшись к кулеру и обратно. Тренировка, однако! И поплелась вслед за Савёловым в кабинет. Почему-то немного пошатывало при ходьбе, и снова вернулась нестерпимая головная боль, Горянова притормозила шаг.
- Что? – обернулся к девушке Савёлов.
- Мигрень…
- Угу! – недовольно кивнул он и распахнул дверь в свой кабинет.
- Роман Владимирович, – попросила Горянова, морща лоб, – можно я у тебя на диванчике полежу?
Тот обернулся и посмотрел на неё, как на умалишенную:
- Дарин, я вообще-то и веду тебя к себе по-ле-жать! – и, закрыв за ней дверь, сразу полез в шкаф, вытаскивая из него плед и вешалку с чистой рубашкой.
Горянова недоуменно уставилась на Савёлова, не понимая, зачем ей его рубашка. Тот закатил глаза и снова вздохнул так, что Горянова вмиг почувствовала себя дурой, ну, или малолеткой.
- В зеркало на себя посмотри, мышь мокрая! – сказал он сурово.
Горянова опустила голову вниз, с удивлением рассматривая прилипшую к своей груди абсолютно мокрую шифоновую кофту, теперь просвечивавшуюся и открывавшую заинтересованному взору все: и новый бюстгальтер и то, что этот бюстгальтер приподнимал и совсем не закрывал.
- Ой! – смутилась Горянова.
- Вот тебе и ой! – хмыкнул Савёлов и снова протянул ей рубашку. – Переодевайся, а я выйду, как переоденешься, зови, разговор есть!
И Роман Владимирович вышел. Пока Даринка переодевалась, Савёлов пошел к Завирко и, сильно понижая голос, чтобы настырные любопытные уши не очень грелись на из разговоре, предложил:
- Оль, может, к ней домой позвонить? Или этому её, деревенской зазнобе?
- Надо! – кивнула Завирко.
- Ты возьми телефон, а то мне как-то странно звонить.
Оля тут же метнулась к Даринкиному столу, извлекла горяновскую сумку и вынула телефон. Горянова никогда не блокировала его, не имела такой пагубной привычки, может, потому что не хранила в нем ничего важного – ни фотографий в стиле ню, ни записанных в закладках паролей от банковских карточек.
Завирко поискала номер телефона Ванечки и уже собиралась набрать его, как вдруг пиликнула, открываясь вверху, эсэмэска, непроизвольно прочитав которую Ольга вздрогнула и растерянно посмотрела на Савелова.
- Что там? – свёл он брови и тут же, не дожидаясь ответа девушки, выхватил телефон, нетактично читая переписку.
- Твою мать! – яростно зашипел он. – Этот мудак её бросил! Вот же ж!
А на телефоне ярким голубым пятном расплывалась Ванечкина эсэмэска. «Прости ты все равно бы меня бросила а ей я очень нужен прости».
Савёлов с Завирко на мгновение застыли, словно сами стали участниками какой-то гадкой, невыносимо пошлой комедии.
- Что теперь будем делать? – еле слышно спросила Завирко и растерянно посмотрела на Савелова.
-Давай, домой ей позвони, что ли, с мамой там поговори или с её мелкой, пусть поддержат человека.
Ольга кивнула, соглашаясь. Звонок пробился быстро, и Завирко уже хотела представиться, как услышала громко в трубку кричавшую во весь голос Елену Артёмовну:
- И напрасно ты позвонила, Дарина! – слышался её дрожащий, но яростный голос. –После того, что ты устроила в ресторане, этого следовало ожидать! Не все разбрасываются людьми так, как ты, Дарина! Не все! Эля не виновата, что полюбила его, да и Ванечке нужна настоящая семья, любовь, верность (это слово Елена Артёмовна выделила особенно пафосно). А ты всё время на работе! Тебе вечно не до семьи! И потом… Ты себе ещё найдешь, ты бойкая, а у Эли любовь! Не мешай им! Пожалуйста! Слышишь? Они не виноваты! Это сама судьба так распорядилась! Как у Бунина – солнечный удар! Не беспокой сестру! Всё, отключаюсь, а то Элечка услышит! Созвонимся! – и она сбросила звонок.
- Мать твою! Что за …? - выдохнул Савёлов, который слышал каждое слово.
А Завирко оторопело опустила телефон вниз.
- Дела! – протянула она.
Они постояли, замерев, еще несколько секунд, с трудом переваривая страшные, довольно циничные слова.
- Так! – тяжело вздохнул Савелов. – Горяновой ни слова. Сегодня ночуешь у неё. Потрепетесь, выпьете, хотя нет, с феназепамом пить нельзя, ну просто там посплетничаете… хотя тоже нет. Это опасно. Но, в общем, её оставлять сегодня нельзя, ты поняла меня, Ольга Николаевна?!