— Хорошо, — я застегнула пуховик, взяла сумочку, которую мне, опять же, дала Инна, и вышла за дверь.
В ресторане такого класса я не бывала ни разу. Даже Макс, разбрасывающийся деньгами своего отца направо и налево, в такие места меня не водил, предпочитая менее привилегированные заведения. Уже одни подсвеченные мягким, окутывающим и манящим светом окна были для меня чем-то из другой жизни. К утопленному в глубине улицы зданию вела выложенная брусчаткой дорожка, по обеим сторонам от которой стояли низкие круглые фонари. Массивную дверь украшал рождественский венок — напоминание о скорых праздниках, которых я не ждала и совсем не хотела. Не хотела прежде всего потому, что Новый год и Рождество всегда были для меня чем-то уютным, семейным. Только семьи у меня больше не было.
Выбравшись из такси, я поблагодарила водителя и глянула на вывеску. Кажется, здесь итальянская кухня. Но надеяться на то, что мне подадут пиццу на серебряном подносе не стоило. Уж точно не мне.
Неуверенно шагнула вперед. Стоило добраться до конца дорожки, передо мной открылась дверь, и улыбчивый молодой человек пригласил войти. Поколебавшись пару мгновений, я всё-таки вошла внутрь.
Огляделась. Дорого… Безумно дорого… Аура денег, власти, достатка и сладкой жизни буквально окутала меня. Взглядом я задержалась на украшающих стены фресках, на висящем рядом с одной из них бра. Мягкие коричневые, дымчатые и вишнёвые тона были разбавлены вкраплением белого и голубого. Массивная деревянная мебель, всё тот же мягкий свет.
Роскошь. И я среди этой роскоши, в пуховике за три тысячи рублей. Иду развлекать одного из посетителей ресторана, в котором, боюсь, три тысячи стоит лишь стакан воды.
— Добрый вечер, у вас заказан столик? — доброжелательно, даже слишком, обратилась ко мне девушка.
Мне вдруг подумалось, что я вполне могла бы встречать гостей как она. Работа хостеса в таком ресторане скорее всего хорошо оплачивается. А вместо этого я играю роль девушки на час. Или на два. Собеседница на час… Вот как я сама себя могла бы назвать.
Уныло хмыкнув собственным мыслям, я произнесла:
— Меня ждут. За столиком номер семь. У окна.
Девушка кивнула.
— Конечно. Позвольте вашу одежду.
Я покорно расстегнула пуховик, сунула шарф в рукав и протянула ей. Нутром чувствовала, как она на меня смотрит. И, наверное, уже составила обо мне мнение. Не самое хорошее.
Я ощутила, как моих голых плеч коснулся холодный воздух. В ресторан зашла пара средних лет. Женщина в дорогой шубе, мужчина в пальто…
— Проводите меня, пожалуйста, к столику, — нервно теребя ремешок сумочки, натянуто улыбнулась я девушке.
Чувствовать себя дешевкой рядом с ними не хотелось. В конце концов, я всего лишь пришла поужинать с мужчиной. И откуда им знать, что ещё никогда в жизни его не видела. А если он старый? Инка мне даже фотку его не показала. А если любит отпускать пошлые шуточки? Боже…
Шла за девушкой и пыталась унять нервозность. Это мне точно сейчас ни к чему. Но против воли к горлу подкатил ком. Я почувствовала тошноту. Необходимо оставить все мысли о правильности или неправильности моего поступка за пределами этого вечера. Сейчас я просто посижу час, составлю гостю компанию за ужином и… и поеду домой. Всё.
— Пожалуйста, — девушка остановилась перед столиком, за которым спиной ко мне сидел мужчина.
Я замерла. Сердце пропустило удар. Второй.
Он обернулся. Взгляд тёмных глаз вонзился в моё лицо.
Вздрогнув, я прижала ладонь ко рту и помотала головой, готовая бежать. Бежать подальше от этого человека, потому что… потому что знала кто он.
— Олег Константинович, ваша гостья, — едва ли не в поклоне склонилась моя провожатая.
— Спасибо, Марина, — сухо бросил он, не отрывая от меня взгляда. — Вот, значит, как ты собираешься заработать денег на ребёнка. Да, Алина?.. — выговорил так, что мерзкий холодок прошёлся по спине. Снова…
Глава 2
Алина
Утром того же дня
— Макс, пожалуйста, давай уедем, — умоляюще попросила я, вцепившись в рукав пальто Козельского.
— Миронова, мы это уже обсуждали! — зло процедил Максим, отцепляя мою руку.
Откинул её и повернулся.
Мы сидели в его машине перед медицинским центром, в котором мне должны были прервать беременность. При мысли о том, что я, ещё даже не почувствовав малыша, лишусь его, глаза наполнились слезами.
— Пожалуйста, Макс… Это же твой ребенок…