Аполлон развернулся и шагнул к нему.
− Где Тереза? — его голос был обманчиво спокоен.
Если честно, то Аполлон был на грани. Он уже отсканировал особняк и знал, что ее здесь не было, как и никакой зацепки о том, где же все-таки она может быть.
− Тереза? — Эрик театрально закатил глаза. − Ах да, бедная Тереза…
− Где она? — сила циркулировала в Аполлоне, отчаянно пытаясь найти выход.
Эрик сделал один медленный скользящий шаг к нему.
− Прямо сейчас я предположил бы, что она находится в аду. Медленная яростная агония пожирает ее прекрасное тело. Пуф, — он показал рукой взрыв. − Как спичка, вспыхнула и горит.
− Что? — Аполлон онемел от страха, дикого, животного страха, наполнившего его, словно тисками сдавившего горло, от чего ему даже стало трудно дышать.
«Горит? Нет, нет! Тереза…»
− Милая Тереза так томилась по солнцу, что я решил исполнить ее желание, — самодовольная улыбка все не сходила с лица вампира.
«Нет!»
− Твоя маленькая шлюха мертва. Прах к праху…
Аполлон поднял руки. Они дрожали от силы, находящейся в нем и готовой вырваться наружу.
− Аполлон… — в голосе его сестры слышался страх. − Удерживай контроль…
Его контроль. Он всегда был так осторожен, всегда сдерживал силу внутри себя смотанную тугим узлом, чтобы ненароком никому не навредить. Однако сейчас ему было глубоко плевать. Терезы больше нет. Его любимой Терезы с ее загадочными синими, как само море, глазами, когда ее одолевали сильные эмоции, и нежной сексуальной улыбкой, когда она соблазнительно манила его к себе пальчиком.
«Нет… Прах к праху».
Комната начала трястись, книги, лежавшие на письменном столе, полетели на пол, как и чернильница.
− Аполлон…
Артемида потянулась к нему и сжала его плечо, но тут же отдернула руку, обжегшись. Сила солнца переполняла его, безграничная, смертоносная, обжигающая сила.
− Уходи, — приказал он сестре.
− Нет, нет, я не оставлю тебя…
− Уходи, я сказал! — это больше походило на рев дикого зверя.
Потолок над ними начал дрожать, люстра грозила рухнуть вниз. Казалось, что он все же не выдержит силы вибрации и обрушится на головы стоящих, когда вниз начали сыпаться камни. Эрик бросился назад, к стене, озираясь наверх, дабы убедиться, что летящие камни его не зацепят.
Артемида исчезла, и вампир тоже поднял руки, собираясь телепортироваться. Он уже начал было мерцать, когда Аполлон схватил его, тесно прижав к себе, и улыбнулся, когда его руки обуглили плоть вампира.
− А вот ты никуда не собираешься, — бог сдавил его еще сильнее и послышался хруст костей.
Эрик завыл от боли и комнату наполнил запах горелой плоти.
− Скажи мне, где Тереза, — прошипел он.
− Она мертва! Эта чертова шлюха мертва!
Руки Аполлона запылали ярче, и он усилил хватку, готовый сжечь каждый дюйм тела вампира.
− Говори.
Эрик закричал в агонии, затем начал быстро говорить.
− З-за Н-Новым Орлеаном. Б-болото. П-покончил с ними вс-семи т-там.
Аполлон отбросил вампира и тот, упав на пол, уставился на свою почерневшую, обуглившуюся кожу и тихо постанывал.
− Лучше бы она была жива, — прорычал Аполлон.
«Я иду, Тереза. Иду».
Эрик поднял голову и, впившись в него взглядом, злорадно засмеялся, хрипя и откашливаясь.
− Она м-мертва. Я в-высушил ее и оставил, чтобы г-горела…
Ему не суждено было договорить. Аполлон высвободил силу солнца, позволив ей заполнить комнату, позволив сжигать, уничтожать, пожирать. Отчаянный крик ужаса наполнил пространство, прежде чем все закончилось.
«Прах к праху, ублюдок».
Аполлон медленно пробирался через болото, все его чувства были обострены до предела. Солнце полностью встало и ярко светило над горизонтом, лаская землю своими золотистыми лучами, согревая, освещая… убивая.
«Если Тереза на солнце, если она снаружи…»
Неожиданно он наткнулся на расчищенное место и увидел цепи, длинные, толстые каменные цепи. И женщину. Женщину со взъерошенными черными волосами и обнаженной кожей…
− Тереза!
Аполлон бросился к ней, сдергивая рубашку. Он должен укрыть ее, должен оградить… Ее темно-синие глаза были широко раскрыты, и она смотрела прямо на солнце, не моргая.
− Оно так прекрасно, — ее голос был полон восхищения.
− Тереза?
Он накрыл ее и бережно прикоснулся, с изумлением отметив, что ее кожа была цела. На ней не было и следа от ожогов, и она все также была идеально гладкой, цвета слоновой кости.