Вообще девчонка настолько хороша, что я подумываю сделать её постоянной любовницей.
Фантазия рядом с ней играет. Грязная такая. И она не успокоится, пока всё в жизнь не воплощу.
Слышу тихое мычание и вижу перед собой через секунду девичье лицо. Белое, как снег.
С мягкими чертами лица.
Сука, бесит, что рассматриваю её так.
Хочу встать и уйти, как делаю это всегда, но куколка морщится. Приоткрывает глаза, и уголки её розовых губ приподнимаются вверх.
— Доброе утро, — поёт своим голосом.
— Доброе, — отвечаю сухо. Не нравится мне всё это. Ни реакция моего тела, которое уже напрягается от осознания близости, ни мозг, который уже представляет утреннее пробуждение.
— Как спалось? — спрашивает меня.
— Мне? — усмехаюсь, пока рука сама опускается на её спину. Притягиваю к себе, вжимаю в своё тело. От этого она вмиг просыпается, а взгляд начинает бегать по моему лицу. Страшно? Вчера она не особо боялась. Только первую минуту, пока… Не стала возбуждаться. — Это я должен спрашивать у тебя. Как себя чувствуешь?
— Х-хорошо, — мямлит. Отлично.
Опрокидываю её на лопатки, наваливаюсь сверху, желая одного.
— Ой, — издаёт странный звук. — А можно я сначала в душ? Просто после вчерашнего…
— Нет, — отрезаю грубо и впиваюсь ладонями в её бёдра.
Плевать. Это только сильнее возбуждает. Настолько, что я опять теряю голову и беру своё.
Через полчаса выхожу из комнаты. Девчонка без сил, собственно, как и я. Но всё же работаю у себя в кабинете. После — отправляюсь на встречу. Хоть и желаю остаться в особняке. Но понимаю, что продолжив мучить гостью — быстро остыну. Да и она выдохнется.
Поэтому еду по делам.
Когда приезжаю обратно — не иду к Авроре. Для начала душ. Потом кабинет, в котором проверяю поступившие за весь день бумаги.
Только хочу пойти к златовласке, как останавливаюсь.
Смотрю на свой стол. На последний ящик, который всегда закрыт.
Сейчас он чуть выдвинут. Открыт.
Резко дёргаю за ручку и смотрю наверх. Нет некоторых бумаг с важной информацией.
И маминого семейного кольца.
В бешенство по щелчку прихожу.
— Сахи!!!
Резко встаю с кресла. То опрокидывается назад, но мне плевать. Сморю в дверной проём, в который забегает мой помощник.
Я указываю на ящик и сквозь зубы цежу:
— Здесь был компромат на нескольких людей. И мамино кольцо. Их сейчас нет. Ящик открыт.
Он в шоке смотрит на меня.
— Господин, но… Он же…
— Кто-то был в моём кабинете, — чеканю по слогам. И уже не сдерживаясь, кричу: — Кто?!
Он мнётся на месте.
И, еле выдавливая, проговаривает:
— Ваша гостья. Аврора.
Смотрю в окно и с нетерпением жду Валида. Хотя, если честно, чувства у меня смешанные. Я чувствую себя дико подавленно и думаю о том, что со мной обращаются как с обычной проституткой… Ему же только одно от меня нужно. Наслаждение. И всё.
Максимум, чем я успокаиваю себя… Мне нравится. Очень. Я никогда таких ощущений не испытывала. Мне так плохо и одновременно шикарно рядом с ним, что я готова умереть от любых его прикосновений. Лишь бы он снова сделал. Довёл до очередного помутнения и разрядки.
При мысли о нём что-то в груди горит. Разгорается.
Я хочу поговорить с ним, что-нибудь узнать… Например, что он любит, чем занимается. Как оказался в том доме.
Но чувствую… Он не хочет этого.
От этого вздыхаю и обхватываю колени сильнее. Единственное занятие в течение дня — смотреть в окно. Там ничего особенного нет, но это лучше, чем лежать в кровати. Тут хотя бы картинки меняются.
Мельком замечаю, как открываются ворота.
На территорию заезжает знакомый автомобиль. При виде него — в груди всё трещит.
Он выходит из салона — и дыхание останавливается.
Идёт к выходу, а я чуть не липну к стеклу, наблюдая за каждым его быстрым шагом.
Тут же спрыгиваю с подоконника, бегу к двери. Но останавливаюсь на полпути, не решаясь идти дальше. Что он обо мне подумает, когда я накинусь на него с порога? Он наверняка устал и точно не придёт сюда прямо сейчас.
Поэтому я возвращаюсь на своё место и жду.
Через полчаса, когда я уже теряю надежду, что он придёт — я слышу его шаги.
Вокруг будто всё трясется.
Я поворачиваюсь и смотрю на открытую дверь. А в ней — мужчина. Не такой, как всегда. Все разы, что я его видела — он был холоден, равнодушен, а главное — спокоен.
Но не сейчас. Глаза горят адским пламенем. Смотрят на меня.
Я свешиваю ноги с широкого подоконника, немного удивленная.
Что-то произошло? Он, кажется, зол.