— Будет, — мой опыт, пусть и небольшой, доказывает, что решение есть всегда, цена может быть слишком высокой, но это уже другой вопрос.
Продолжение 13:45
— Какой ценой? — да, Регин, ты всегда зришь в корень.
— При твоём активном участии, я надеюсь, что самой минимальной.
Её смеху не хватает совсем чуть-чуть, чтобы перейти в истерический.
— Хорошо, Женя… — проводит ладонями по лицу, тяжело вздыхая. — А теперь с самого начала и так, чтобы у меня не было необходимости задавать лишние вопросы.
Она слушает не перебивая.
— Тебе — девятнадцать… — первое, что слышу после своего рассказа.
Хм… в случае с кем-нибудь другим это звучало бы как оправдание. Мне же летит упрек, что хватит страдать херней… Опускаюсь до запрещённого в наших с Региной отношениях приёма.
— Тебе — тридцать-три. Хочешь сказать, что нужно подождать? Качественный прорыв в интенсивности чувств и проявлении любви?
— Нет, — печально усмехаясь, — более трезвое отношение к жизни.
— Ну, так у меня в запасе ещё четырнадцать лет, успею протрезветь.
— Жень, и мы возвращаемся в начало — какой ценой? Ваш конфликт с отцом итак ослабил наши позиции, а твои намерения ещё сильнее усугубят ситуацию. И ещё момент, если у вас с Энджи все получится, ты подумал, что потащишь за собой всю Веровскую семью. А Иван Сергеевич — не дурак, и на его месте я бы целенаправлено препятствовала развитию событий в данном направлении. Но в отношении детей он всегда был слишком мягок… И Герасимов, насколько я понимаю, предоставлен любимой дочери в качестве «клина». Веров не учел только то, что у Богдана Александровича могут быть свои собственные более серьёзные планы. А учитывая, ЧТО он повесил на её руку в ресторане, роль «клина» там даже и близко не стояла.
— Что? — беспокойство начинает набирать обороты, норовя перерасти в тревогу.
Регина ловко достаёт телефон из сумочки, пара нажатий и мне демонстрируют комплект из четырёх предметов, стоимость которого определяет достаточное количество нолей после запятой.
— Браслет. Но я знаю, что при покупке комплект не разбивали. Хочешь ставку на то, что будет следующим?
Сжимаю сильнее челюсти. Энджи такое не носит… не носила… там… он был у неё на руке…
— Всё на тебе, дорогая! — подрываюсь с места.
— Рудов, ты оборзел?!! — вопль уже мне в спину.
— Считай, что испытательный срок на место генерального у тебя начался! — ору в ответ в закрывающиеся двери лифта. Даже не сомневаюсь, что мне продемонстрировали средний палец, но это терпит.
Он везёт её к себе… Пытаюсь сдержаться, чтобы не выплеснуть бурлящую лаву гнева на подчиненных. Рудов, ты сам все испортил, все погубил ещё с самого начала. В желании показать ей границы дозволенного и очертить рамки приемлемого, ты не учёл саму Эндж.
Я не успеваю… С усилием перевожу дыхание.
— Регин!
Молчание.
— Мне нужна твоя помощь!
— Удивил. А свою предложить не хочешь? Для разнообразия…
— Реги-и-ин!
— Что?
— Мне нужно, чтобы Герасимов свалил из своей резиденции, — выдаю быстро.
— А мне твои подписи на пятнадцати документах.
— Регин, — у меня нет желания продолжать торги, — сделаешь?
— Да… Жень, и думай, пожалуйста, головой…
Хороший совет, особенно, когда в этой самой голове я не могу найти ни одной адекватной причины, чтобы Эндж отказала Герасимову, тем более после моей выходки… Торможу, резко съезжая на обочину. Выхожу из машины, глубоко дыша, ревность сейчас самое органичное и в то же время самое паршивое чувство, которое мне только мешает. Прихожу к выводу, что есть только один шанс всё изменить. Я не могу просрать и его из-за того, что в очередной раз пойду на поводу у своих эмоций. Рудов, считай это личным вызовом и сделай все правильно!
Машина Герасимова проносится мимо. Он — один. Чёрт, Регин, как ты это делаешь?!!
Ещё не знаю, как буду выманивать Эндж, если она захочет остаться. Сердце сжимает словно в тисках… Сообщение — с её номера вызвали такси. Не думаю, что ей не предложили альтернативу в виде личного водителя. А это значит мои шансы возрастают. Выхожу из машины, так как ждать внутри просто невыносимо. Подъезжает такси. Водитель с подозрением на меня косится. Три… четыре… пять минут. Дверь открывается… Энджи… само спокойствие. Ни радости, ни грусти… Между нами три, максимум четыре шага. Сжимаю кулаки сильнее, словно ища в них опору.
— Привет, я — Женя. Познакомимся?
Смотрит чуть прищурив глаза и слегка склонив голову набок. А у меня начинается обратный отсчет до вынесения приговора и чем дольше она молчит, тем призрачней становится моя надежда на благоприятный исход. Отмирает, заправляя прядь волос за ухо и быстрым шагом подходит к такси. Открывает дверь, заносит ногу, собираясь садиться. Миг и все будет кончено…