— Он испортит платье! И воротничок!
— Ах, ну и пусть, ну и пусть! Лей посильнее, дождик! — позитивная пышка вскинула ручки и закружилась под дождём. — Дождик! Дождик! Я люблю дождик!
Хохоча подхватила подругу и принялась скакать вокруг козликом.
— Отпусти, Элис! Немедленно!
— Нет, Ноэми, нет! Кто у нас злой-сердитый-ворчливый? Это — Ноэми! А кого сейчас защекочет добрая Элис до смерти? Конечно, злую-презлую Ноэми!
Я вышла из-за горгулий, с любопытством посмотрела на парочку, затем на их кавалеров. Те глупо лупали глазами на дам и улыбались, растерянные. Бедняжки. Эта Элис, по-видимому, вела себя не так, как подобало барышне, но в то же время… Мне кажется, им нравилось.
Стоп… Ноэми… Где-то я уже слышала это имя!
Я присмотрелась к нервически-тонкому лицу брюзги. Его словно кто-то схватил за лоб и подбородок и растянул. Что, впрочем, никак не отразилось на узких глазах. А вот верхняя губа, как и у меня, была чуть вздёрнута вверх. Мне стало как-то не по себе. И я на всякий случай прошмыгнула мимо и вернулась в зал. Но ещё успела услышать визг Ноэми:
— Элис! Отпусти меня немедленно! Ещё только полночь, а мне уже домой хочется!
Полночь?
Я замерла. Так вот же он — мой шанс спасти Синди и от жадных лапок бабника, и от убийственного интереса его дядюшки. Полночь! Я бросилась бегом, ныряя между юбок дам, под локтями кавалеров, получая тычки и возмущённые возгласы.
Золушка и принц отыскались в каком-то дальнем углу. Она стояла, прислонившись к пилястре, и смотрела на парня влюблённым взглядом наивной дурочки, а он, не обращая ни на кого внимания, нависал над ней, опершись руками о стену по обе стороны от её головы. Действительно, странно до неприличия. Белоснежка права.
И что мне делать?
Я задумалась, а затем пнула ногой столик рядом с ними, на котором стояла изящная хрустальная горка с шампанским. Всё это великолепие посыпалось на влюблённых, а серебряные стаканчики зазвенели о пол.
Марион отскочил, обернулся, выхватив шпагу и раздувая ноздри от ярости. Схватил меня за шиворот (я не успела отскочить). Синди с изумлением уставилась на меня.
— Это снова ты⁈ — завопил прекрасный принц, совсем не прекрасно потрясая мной в воздухе.
Ну надо же… а на вид и не скажешь, что такой сильный.
— Клянусь, моё терпение лопнуло, мелкий паршивец!
— Ваше высочество, — пролепетала сестрёнка, схватив возлюбленного за рукав. — Умоляю вас о милости! Это моя…
— Слуга! — пискнула я.
Марион обернулся к Золушке, сдвинул брови, с недоумением глядя на неё. А затем отбросил меня в сторону, словно падаль. Вытер руки о камзол. Поклонился Синди.
— Советую задать трёпку этому за… негодяю. И от меня добавьте. А сейчас прошу простить.
Он приложил руку к груди, учтиво наклонил голову набок, очаровательно улыбнулся и повернулся, чтобы идти.
Что, вот так просто?
Золушка подбежала к нему, коснулась ручкой его локтя.
— Мой принц, — пролепетала несчастно, — но мы же ещё увидим друг друга?
Тот повернулся и снова со странным, несколько растерянным, выражением посмотрел на девушку.
— Да, безусловно. Почту за честь. Но сейчас мне нужно пригласить на танец нашу гостью.
— Благодарю, — Синди опустилась в реверансе.
Её ресницы красиво трепетали. Принц сглотнул, взгляд его отобразил сомнение и колебание. Но я краем глаза заметила Чертополоха, направляющегося в нашу сторону. Встала перед сестрой, разрывая их зрительный контакт.
— Да-да, вам пора государь. То есть, будущий государь.
Марион удивился. Хмыкнул, отвернулся и неспешно направился прочь.
— И нам пора, — я обернулась к Золушке. — Срочно. Уходим.
Схватила её за руку и рванула в ближайший коридор, благо он начинался в нескольких шагах от нас.
— Но я не хочу! — слабо засопротивлялась она.
— Ну и не хоти, — проворчала я. — Можешь бежать за мной безо всякого желания.
Коридором, конечно, я поторопилась назвать анфиладу пышных комнат. Промчав по пяти или шести из них, мы выскочили на лестницу.
— Я дальше не пойду! — Золушка внезапно вырвала у меня свою руку, и я едва удержалась, чтобы не скатиться по лестнице кубарем. — Он… он будет искать меня. И подумает, что я его обманула!
«Да, мне не хватает способности превращать платья в лохмотья», — мрачно подумала я.
— Послушай, Синди, нам надо бежать. Ты знаешь же, да, что Марион должен жениться на Белоснежке?
— Как? — она, кажется, побледнела.
То есть, это государственная тайна? Или просто несчастная, измученная работой девушка не в курсе того, о чём осведомлены остальные?