Пока я размышляла на вечные темы, сама не заметила, как оказалась за столом, уставленным вкуснейшими блюдами и вином. Кара налила мне терпко пахнущий напиток в бокал, подвинула. Отрезала кусок пирога с курицей. Я откусила.
— М-м… спасибо. Вкусно. Не то что наши курицы.
— Наверное, потому что это рябчики? — рассмеялась она.
— Да ладно? Впервые ем рябчиков.
Фея села напротив, налила вина и себе.
— Ну так что? — спросила лукаво. — Нужен тебе Марион? Признаюсь честно, жаль мальчишку. По кривой дороге пошёл. Ни к чему, понимаешь ли, доброму не приведёт вот это шастанье по чужим постелям…
— Да нужен он мне!
— А что? Мар — мальчик добрый, с сердцем… Не его вина, что он в королевской семье как чужой. Вот и мается.
Я насторожила ушки.
— Ага-ага. Тяжёлое детство, деревянные игрушки. Знаем, плавали. Наверное, суровый дядя Чертополох розгами бил, да?
Она поёжилась.
— Не надо о… нём. Да и такой он себе дядя… Никто не знает, кто такой Фаэрт на самом деле, откуда взялся.
— Как это? Кто-то непременно должен знать. Или он появился ниоткуда?
Кара передёрнула плечами. Подобрала мягкую шаль со спинки дивана. Зябко закуталась.
— Никто не знает, — заявила убеждённо. — Никто не помнит, как и когда он появился. Одни говорят, что внезапно. Говорят, что король вернулся с войны и объявил, что его спас от смерти принц Фаэрт. Другие этого не помнят, но помнят иное. А третьи и вообще верят, что Чертополох был всегда, и всегда жил в своём Холодном замке. Что и при деде короля был, и при деде деда… Да ты попробуй сама, напои десять человек. Услышишь десять историй. И все будут разные.
— А ты?
— И я не знаю.
Я выпила вина. Прищурилась.
— Кара, сколько тебе лет?
— А на сколько я выгляжу? — кокетливо улыбнулась фея.
— На все сто, — насмешливо отрезала я. — Мне интересно сколько живут феи.
— Долго, — чёрные глаза посмотрели на меня серьёзно и грустно. — Если их не сожгут. Но, Дрэз, не спрашивай никогда фею о её возрасте. Мы не любим эти вопросы.
— Хорошо.
Мы продолжили есть и болтать. И я узнала, что у короля Родопсии три сына. Почему я не удивлена? Два от законной и не любимой жены. Третий — Марион — от любовницы, незаконной, но тоже не любимой. Потому что больше всего на свете король Адриан любил воевать. А если войны по какому-то невезению не было, то охотиться. Он и дуэли запретил лишь потому, что иначе не будет кем воевать.
— А зачем тогда завёл любовницу? — изумилась я.
— Как зачем? — чёрные глазки Кары были полны невинности. — По статусу положено. У него не одна была — четыре. Но сын родился только у одной.
— Так Марион — бастард? А почему тогда…
— Ну, Адриан был так рад, что родился мальчуган, что издал указ, и Марион стал законным сыном.
— Это как? Разве это по закону?
Она рассмеялась густым, волнующим смехом. Наверное, он сводил мужчин с ума, не знаю.
— Так король и есть закон. Кто оспорит его решения?
— Крипово как-то…
Мальчик оказался не таким, каким хотелось королю. Слишком плаксивым. Сначала Адриан решил, что на него дурно влияет мать, и велел бросить любовницу в темницу. Но Марион не вразумился и продолжил плакать и капризничать.
— А сколько ему было лет тогда?
— Ну… от груди уже отняли… Вроде даже уже ходил. Плохо правда, потому что Адриан решил научить сына быстро бегать, раз тот не умеет ходить…
А с этой целью натравил на него собак… Логично. Собаки принца не тронули.
— Жесть, — выдохнула я. — Конечно, тут кукухой поедешь…
Затем родился второй сын от жены (то есть третий, если в общем счёте), и королю Марион наскучил. И Адриан отдал нытика на воспитание одной из любовниц.
— Не матери?
— Так та ж умерла уже.
— Ясно.
От вина гудело в голове. Я закрыла лицо ладонями и молча слушала весёленький средневековый рассказ. Вспомнил король о сыне-бастарде, когда тому исполнилось лет девять. Потому что наследник был тяжело ранен, и Адриан побоялся, что Родопсия останется без короля. И твёрдо принялся за воспитание узаконенного отпрыска…
Под воспитанием, конечно, подразумевалась муштра. Охота. Война. Фехтование. И снова муштра…
— То есть, Марион ещё норм? — нервно хихикнула я. — Ну, относительно воспитания…
В первый раз из дома принц сбежал из дома в шестнадцать. И махнул в соседнюю Эрталию.
— Почему туда?
— А у него там друг. Тоже принц-шалопай, Бертран.