— Где лёгкая сутулость? Где грубая кожа? Где вот этот затравленный взгляд? Ты же не можешь не понимать, что перед тобой аристократ. Где убогость мысли?
— Дочь обедневшего рыцаря?
— Которая смотрит на кавалера без тайной мысли выскочить за него замуж и как-то решить своё имущественное положение? Смотрит наравных?
— Куртизанка?
Гильом расхохотался.
— Исключено. У них очень быстро появляется специфический, оценивающий взгляд. Ты смотришь на меня как на равного. Прямо, без жеманства и кокетства. Но ты при этом женщина. А любая женщина по статусу ниже мужчины. Ты из Первомира.
— А ты здесь часто встречаешь людей из Первомира? — я внезапно охрипла.
— Случается. Замок на стыке миров. Всякое бывает.
Я облизнула губы, которые пересохли почему-то. Положила руки на спинку стула, опустила на них подбородок. Прищурилась. Итак, я не ошиблась. И не сошла с ума. Ну или мы сошли с ума оба. Но, по теории математической вероятности, вряд ли.
— А кто ты сам? Ты удивился, что я не узнала тебя, значит, если бы я была жительницей одного из трёх королевств, то я бы точно узнала? И кто же ты?
Гильом откинулся на спинку кресла, посмотрел на меня из-под полуприкрытых век.
— Отгадай. Если ты глупа, то зачем мне с тобой разговаривать? А если умна, то сама поймёшь.
— Но я всего несколько дней в Родопсии, — запротестовала я. — Я ни о ком не слышала особенно. Имя Гильом мне ни о чём не говорит! Как я могу отгадать того, что не знаю.
— Партию? — улыбнулся он. — Выиграешь — скажу сам.
И мы сыграли ещё. А потом ещё и ещё. Я вскочила, злая, как байкер, у которого угнали байк.
— Да иди ты! Буду тебя называть «Гильом-зануда» или «Гильом-ботаник».
— Ботаник? — с любопытством переспросил он. — Интересно. И как ты вычислила моё пристрастие к изучению флоры?
Он задумался. Я чуть было не брякнула: «случайно», но… Ощущать себя тупой оказалось неприятно, поэтому я лишь мило растянула уголки губ:
— Отгадай.
Гильом закусил губу. Нахмурился. Сложил перед собой пальцы домиком. Я упорно молчала. Зануда думал. Затем взлохматил коротко стриженные волосы. Покосился на меня.
— Я бы допустил мысль, что твоя догадка случайна, — признался в полной растерянности, — но это невероятно. Если посчитать вероятность, что из всех существующих в мире увлечений ты случайным образом назвала именно моё пристрастие, просто наобум, то… Нет. Вероятность слишком низка, чтобы её можно было принимать всерьёз. Практически равна нулю.
Я упорно молчала, удерживая на лице максимально загадочное выражение. Гильом побарабанил пальцами по столу.
— Ты всё же отгадала, кто я? Верно? Ты солгала, я прав?
— Не солгала, а пошутила. Возможно. Но, может быть и нет.
На его лице появилось мучительное выражение. Видимо, зануда не мог оставить задачу нерешённой. Ага, кажется, кто-то попался! Сдаваться он, очевидно, тоже не привык.
— Отсюда есть выход наружу? — я снова улыбнулась жертве милейшей из улыбок.
Гильом раздражённо махнул рукой куда-то в сторону.
— Если бы ты меня узнала… — пробормотал он. — Нет, это тоже исключено. Тебе о ботанике проговорился Фаэрт, да?
Но я уже направлялась в указанную сторону и не стала отвечать. Пусть помучается. Ибо нефиг.
Высокие стеклянные двери, обрамлённые рамкой из вишни. Много-много света. И — сад. Я спустилась по широким, загнутым сверху, ступеням и оказалась на тропинке, посыпанной мраморной крошкой. Над зелёными кронами белели вершины гор. Солнце ярко светилось на небосклоне. Благодать, да и только!
«Где-то тут — озеро Желаний», — подумала я. Сердце странно промолчало. Даже лёгкого сожаления не появилось. Удивительно. Я же вроде как любила Мариона. Разве нет?
Я прошла мимо цветущих кустов роз, мимо розовых, чёрных, рыжих и белых лилий. Мимо нежных космей и жемчужного лилейника… Свернула на тихое журчание. Фонтан: девушка с разбитым кувшином, а вокруг зеленеют клёны, и по трещинам дикого камня поднимается тёмно-зелёный мох. Напротив скульптуры была изящная скамеечка, покрашенная белой краской. Я села и принялась созерцать стекающие по камню струи. Ветер приятно обдувал лицо.
— А ведь магия у них запрещена, — прошептала я, лениво жмурясь. — Но чудесное преображение Золушки — это точно волшебство, разве нет? Я совершенно уверена, что стеклянная туфелька магической силой не обладала. Да и феей для Синдереллы была я, а колдовать я не умею…
Что ж это выходит, младшая сестрёнка умеет магичить? Или, может, ей помогла Кара? Но с чего бы?
Вопрос был любопытный.
«Ты не относишься к нижнему классу — у тебя слишком нежные руки» — вдруг вспомнила я. И поняла то, что несколько раз цепляло моё внимание, но я не успевала обдумать, так как с чего-то решила, что непременно должна спасти Золушку.