Король вошёл последним, ведя под руку гостью — королеву соседней Эрталии, кивнул пол сотне именитых лиц, из которых Золушка знала едва ли с десяток. Позади него плелась королева Юта, отчего-то бледная и заплаканная.
— Доброе день, любезные мои, — Андриан уселся на кресло с высокой спинкой, расправил мантию и провёл пальцем там, где могли бы быть усы, словно стирая злую усмешку. — Приступим, пожалуй.
И в упор взглянул на будущую невестку.
Золушка боялась предполагаемого свёкра. До дрожи в щиколотках, до кома в горле, до слёз, наворачивающихся на глаза. Вот вроде и весёлый, и смеётся, а только от его шуточек совсем-совсем не смешно. Никому, не только ей. Хотя все улыбаются и стараются показать вид, что…
— Ты что-то бледна, доченька, — вдруг обратился к ней король, насмешливо поблёскивая глазами. — Я же могу называть тебя так, раз уж мой сын на тебе женится? А?
Надо было что-то ответить, но Синди совершенно потерялась и не знала, что. Вместо неё неожиданно ответила Белоснежка:
— Полагаю, Ваше величество, запретить вам исполнить своё желание не может никто, — мило улыбнулась синеглазая красавица и наколола на вилочку кусочек осьминожьего щупальца.
Андриан довольно захихикал.
Двери распахнулись, и в зал чётким шагом вошёл принц Дезирэ. Золушка невольно вздрогнула. Сердце заколотилось перепуганным кроликом.
— Мой король, — Синди не видела вошедшего, так как сидела спиной к входу, но ощутила всеми мурашками, как тот снял берет и поклонился, — приветствую вас.
— Ты опоздал мой друг, опоздал. А где же твой брат, а? А, Дезирэ? Надеюсь, у тебя была веская причина для опоздания, друг мой?
Почему? Почему от добродушности его тарахтения так жутко?
— Простите меня, государь, — Дезирэ прошёл вперёд, остановился рядом со стулом Белоснежки, поклонился и прикоснулся губами к подставленным ему тонким пальчикам. — Боюсь, что вынужден лишь бесконечно приносить извинения за недопустимое опоздание.
— А Марион? Марион-то где? Что ж, не скучает по невесте?
Золушке стало совсем плохо. Дезирэ выпрямился, ожидая приглашения сесть.
— Боюсь, что принц Марион появится лишь к завтрашнему утру, государь.
— Не слишком ли ты многого боишься, сынок? А? Какой-то ты у меня боязливый стал. Как думаешь, если бы рудокоп поручил своему сыну какую-нибудь работёнку… — король нахмурился, соображая, а затем продолжил: — штольню там прокопать, а сын явился бы к обеду, не исполнив порученного? А? Как думаешь, Дезирэ, отец бы пригласил такого сына за обед?
— Какой счастье, мой король, что мой отец не рудокоп! — заметил Дезирэ, притворно улыбаясь.
Все застыли. У кого-то вилка выпала из рук, и её звон о пол неприятно прозвучал в воцарившейся тишине. Андриан уставился на дерзкого сына. Первой молчание нарушила Белоснежка.
— Как вы добры, Ваше величество, — промурлыкала она, — что прощаете несовершенства ваших сыновей! Дезирэ, не стойте же столбом, присаживайтесь, друг мой, наконец и подайте мне вон тот салат. Я вас давно жду.
Принц воспользовался брошенной с борта корабля верёвкой, все дружно сделали вид, что приглашение было получено, и трапеза возобновилась. Раздосадованный Андриан побарабанил пальцами по столу.
— Даже странно, — почти не скрывая злобы, процедил король. — Вот что движет этими молодыми людьми? То он едва не в ногах валяется, умоляя позволить ему жениться. «Папа, я умираю от любви», — передразнил мерзким высоким голоском, — а позволил, и всё: не нужна стала невеста. А, милочка? Всё, прошла ваша неземная любовь? Разонравилась ты женишку-то?
Золушка вздрогнула всем телом, осознав, что монарх смотрит прямо на неё и ухмыляется. «Он проиграл Дезирэ и теперь хочет сорвать свою злобу на мне», — поняла она и потупилась. И Белоснежка, так дипломатично спасшая провинившегося принца, её-то уж точно не спасёт. Эрталийская королева отчего-то сразу невзлюбила будущую невестку. «Потому что я ей неровня, а стану ровней, — подумала Синди, и в сердце зашевелилось неуместное злорадство. — Она выходит замуж за младшего из принцев, а я стану королевой».
Официально Марион не был наследником короны, но все знали, что старший принц — Гильом — тяжело и неизлечимо болен, поэтому ставки делали на среднего.
— И что ж в тебе ему разонравилось-то, а? — продолжал словесную пытку король. — Может, скучной показалась красавчику? Аль изъян где какой заметил? Что с тобой не так, доченька? Мне-то ты можешь признаться, я-то никому не скажу.