Ноздри иуды трепещут, как и грудная клетка. Руки сжимаются в кулак. На убийцу он не похож. А вот на безумца тянет.
Возможно, он предположил, что коллега и есть тот самый мужчина, с которым я встречаюсь.
Странно конечно выходит, с учетом того, что ярлык предателя висит на его шее.
И до жути становится страшно. Не за себя. Дрожь скачет по телу от мысли, что человек из-за меня может пострадать.
Что никак в принципе недопустимо. Собственно, и качать права Романов не имеет права, но судя по грозовому графиту его сей факт вообще не волнует.
— Рика, — кричит Богдан в ухо, не замечая надвигающейся опасности. —Тебе принести выпивки еще?
Вопроса не слышу. Застываю. Происходит стремительный поворот событий.
Я завороженно наблюдаю как широкая спина преграждает путь Степану.
Массивная фигура подобие защиты, обрубает малейший шанс на стычку.
И с какого поворота он возник не имею ни малейшего представления.
Как и с чем связано внезапное появление Измайлова.
Больно он дамами был занят, как мне казалось.
Немая сцена для меня остается очередным ребусом.
Их лица спрятаны от моего взора, однако отмечаю рост Измайлов превосходит оппонента на целую голову.
Только красивый профиль мужчины удается выцепить, когда генеральный отпивает виски из бокала.
И ожидаемой влияние Измайлова имеет место быть, спустя минуту Романов покидает зал. Лишь оглянувшись на нас у выхода.
Он впечатывает предостережение, оставляет угрозу отмщения.
Но что он может еще сделать? Если только станцевать на руинах прошлой жизни.
Застрявший воздух выдыхаю из легких. Возобновляется кровообращение в теле, возвращая функционал.
Что черт подери твориться?
Измайлов разворачивается в анфас, одаривая снисхождением, а на дне темени пляшут черти.
Салютует бокалом, мол не благодари. А дальше меня шарахает, накрывает калейдоскопом чувств. И уже уходит в забытье бывший с обещанием расправы и его попыткой нанести вред моему сопроводителю.
Просто все меркнет.
Он неторопливо возвращается к брюнетке. По-хозяйски берет ее за талию разворачивая ко мне спиной. И та мгновенно откликается, прижимаясь к накачанной мускулатуре. Девушка рукой скользит по отлитым бицепсам, а мои пальцы свербят от желания просто их коснуться.
Его спутница томно улыбается и облизывается, когда мужчина нетерпеливо стискивает аппетитную ягодицу.
Встречаю новую порцию беспросветной тьмы поверх копны черных волос. Видимо она уготована специально для меня, так как лютая чернь обращена только в мою сторону.
Склонившись, он целует ее, не разрывая со мной зрительного контакта.
А я словно ощущаю горячий язык в своей полости. Как жадно таранит каждый миллиметр без позволения, требуя подчинения. Живот охватывает невыносимый жар, растекается ниже пупка, облизывая бедра. И я сжимаю их с силой, буквально до онемения. Какой-то кромешный ад со мной творится.
Зарывается пальцами в блестящие пряди и сжимая их, тянет назад. Воспроизводит все, что происходило в кабинете.
Опускаю взгляд, не в силах выдержать подачи прожигающего взора. Выброс адреналина тошнотворный, что хочется закрыв ладонями лицо осесть на корточки.
— Рика, ты слышишь?! —щелчки мужских пальцев перед глазами выводит из остолбенения.
— Что? Ты что-то спрашивал, Богдан? — Нет, я не пришла в себя, состояние амебы продолжается.
— Выпить хочешь? —Мотаю головой. Мне сейчас только ледяной душ поможет. Я больше не в состоянии здесь находится. — Пошли потанцуем?
Фонтан тревоги бьет напором. Голова кругом. Я словно на шарнирах.
— Где Нинель, Богдан?
— Не знаю, — осматривается.
— Я хочу покинуть это место. Как можно скорее, — сжимаю ладонь парня.
— Куда поедем, Рика?
— Домой. Отвези меня, пожалуйста.
— Конечно, как скажешь.
— Тогда поехали? — улыбаюсь через силу. Переплетаю с ним пальцы, чисто на автомате, дабы не свалиться. Гнетущего раздрая в организме не способна выстоять на шпильках. Справится с собой неимоверно сложно, самообладание на честном слове находится. — Ты лучший Богдан, — зачем-то выделяю. Возможно, своеобразно извиняюсь за то, что чуть не ввязала его в неприятности.
Выйдя из помещения, я с удовольствием подставляю лицо вечерней прохладе. Вытравляю из легких воздух и алчно глотаю вновь.
Дыхательная терапия не помогает. Не удается унять бахающее сердце в позвоночник.
Богдан просит минуту ожидания, и удаляется на парковку за мотоциклом.
А я вновь в прострации.
Опасения оправдываются, чем дальше, тем хуже. Клубок все больше путается.
Я не успеваю переварить текущие обстоятельства, отчего теряется объективность.
Может покинуть город на пару дней, оказаться с природой один на один. Да и Елизавета отвлечётся.
Решение дождаться Богдана откидываю, лучше пойти следом за парнем.
Не помешает слегка прогуляться и избежать вероятности встречи со Степаном.
И шаг не успеваю совершить, все естество замирает.
— Госпожа Романова, — раздается за спиной раскатом грома.
ГЛАВА 37
Ледяные ноты раздающиеся в метре ощущаю ударом.
— Добрый вечер. Какая неожиданная встреча, — каждая буква пропитана промозглым холодом. И как обычно зловещая учтивость напрягает сильнее, чем открытые угрозы. — Вы уже уходите? — говорит с нажимом.
Серьезно?
Новая партия игры продолжается?
Не надо обладать аналитическим мышлением дабы понять что происходит. Только открытие ничего не дает. И не приближает к шагу понимания, что он за собой несет.
Измайлов словно хамелеон, меняющий окрас, а вот истинная суть не улавливается.
Его непредсказуемые поступки путают мысли.
Я уже действительно не распознаю, где правда, и ее антипод — ложь.
Но знаю точно одно, нельзя идти в открытую конфронтацию с заказчиком. Рано еще.
Особенно когда в данную минуту мужчина идентичен гипнотизирующему удаву.
И пьеса должна быть сыграна до конца, так как платит за музыку Измайлов.
— Вечер добрый, — глухо отвечаю повернувшись назад. Он наблюдает за мной исподлобья, обволакивая магическим биополем. От него, как всегда, исходит сила, превосходство над окружающими и нещадная бескомпромиссность. Дело даже не в его эксклюзивном костюме пошитым на заказ, и аристократическим происхождением, а он именно тот кто родился с личным банковским счетом пополненный внушительной суммой.
Скорее, потому что мужчина один их тех, кто претендует на большее. Намного больше.
У многих и мысли подобной не возникнет.
Измайлов метит на самого небожителя, в руках которого вседозволенность и отсутствие ограничений.
А красавица, удерживающая его под локоть, не более чем сопутствующий аксессуар, что-то из серии носового платка. Неужели брюнетка не понимает? — Вы верно отметили уже ухожу, — выискиваю взглядом мужскую фигуру.
— Вечер в самом разгаре, а вы нас покидаете. Неужели вам скучно?
— У меня появились планы.
— Что скажите по поводу выставки? Откликнулось творчество?
— С учетом того, что мероприятие оптимизировано на благотворительность. Прекрасное место.
— Только поэтому? — обнажает оскалом ряд белых зубов.
— Любое творение, таившее в себе загадку, несомненно отзывается. Мне импонируют модели, как и сама задумка перформанса. Невзирая на то, что контент застыл в моменте. Есть в них изюминка какая-то. Благородство что ли, — какого черта несу ахинею? Руки чешутся от желания дать себе по лбу.
— Благородство? Изюминка? К чему вся эта высокопарность? Или вы опять впадаете в лирику, госпожа Романова?
— Накатывает временами. Так и тянет обсудить то, чего не хватает в реальности, — рассчитываю, что скрытый смысл понятен. И если изначально мне показалось, что он выступил буферной зоной для нас с Богданом. То, как и было отмечено ранее, любое шевеление пальцем делается с умыслом.