Сладкий аромат окутывает пространство такси, как только коллега влетает в салон озираясь по сторонам. Взгляд расширенный, будто от самого черта бежала.
— Нинель, давай заранее оговорю режим дня, — пытаюсь вывести из заторможенности. Ее состояние беспокоит, возможно ей ледяная прорубь поможет.
— Валяй, Романова, — произносит натянуто.
— Никакой сотовой связи. Встаем в шесть, утренняя зарядка и выходим в огород на прополку грядок. Завтрак, обед и ужин строго по расписанию. Опаздываешь, значит остаешься голодной, — сохраняю серьезный вид. Коллега останавливает взгляд на мне, сосредотачивается.
— Рика, мы в казарму едем?
— Давай мобильный, — протягиваю ладонь с непроницаемым лицом.
— Ладно. Бери, — подчиняется. Выключаю смартфон, возвращаю хозяйке. А затем демонстративно отключаю свой мобильный, уравнивая положение.
— Чтобы нас никто не дергал, — отвечаю на вопрошающий выгиб брови.
— Так даже лучше, —откидывается головой на сиденье, прикрывая веки.
Мама и Елизавета встречают нас теплыми объятыми. Кормят вкусным ужином. Нинель все же расслабляется, ее медленно отпускает, и мы вовсю смеемся над шутками дочери. От предложения парится в бане отказываемся, так как животы переполнены. Однако, остаток ночи решаем шлифануть прогулкой.
Сумерки, гладь темного озера и стрекот насекомых действуют умиротворено. Каждая из нас в своих мыслях и совсем не хочется нарушать тишины. Обнимаю себя за плечи, зябко. Шорох справа, и я слышу, как Нинель чиркает зажигалкой. Она глубоко затягивается, а на выдохе начинает откровение.
— Я не знаю, Рика, что за стычка у тебя с Петровичем произошла и каким образом ты перешла дорогу Измайлову. Только вот шеф пригласил меня в кабинет несколько недель назад и дал четкие указания по поводу новоявленного заказчика.
— То есть?
— То и есть. Главный нервничал, искренне ратуя, что редакция может упустить заказ. Так как ты вошла в некую конфронтацию с мужчиной, — тяжелый вздох следует. Не перебиваю, и мне не нравится начала повествования. —Я должна была найти повод, войти с ним в тесный контакт и держаться как можно ближе Давида... вернее Измайлова. Пустить женские чары, и сделать все возможное, чтобы нашего миллиардера не увели конкуренты. План "Б", так сказать.
— Если откровенно, Нинель, он прямиком тебя отправил к нему в койку? —Мысли разносятся в голове сродни тайфуну и бьют в самое сердце. До конца, не доверяя слуховым рецепторам констатирую. Негодование поднимается и медленно растекается под ребрами, а вяжущая горечь во рту образуется от понимания, что за моей спиной действовали грязным методом.
— При желании, конечно, постель предусматривалась, — испытывающее смотрит на меня. Карие глаза отдают влажным блеском, возможно прячет ярость. — И можно по-разному трактовать, Рика. Мне больше нравиться формулировка, быть в курсе событий, — спокойно в итоге парирует она. Сохраняю молчание, сложно адекватно реагировать. —Как говорится в мире денежных монстров — это всего лишь бизнес, детка, — чеканит твердо. — Почему ты так сморишь? Что за осуждение во взгляде?
— Судя по всему, ты нашла подход, — подытоживаю язвительным тоном. Поворачиваюсь к ней лицом, оживляя хронологию событий. Сначала Измайлов ее подвез до дома, затем их милый диалог на выставке инсталляций. И все равно пазлы пока не складываются.
— Да, все вышло спонтанно, и намного раньше, чем ты предполагаешь, — повышает децибелы. — День разоблачение бывшего навряд ли ты забыла. В тот вечер Гамадрил в клубе находился не один. А с Измайловым. И если я металась в сомнениях сообщать ли тебе о похождениях Романова, то генеральный бывшего настаивал на разоблачении, — раскрывает карты и мне становится так мерзко, смотрю на нее безотрывно. С самого начала мною манипулировали. Играли как с чертовой куклой. Как с идиоткой у которой отсутствуют мозги. — Понятия не имею, как так получилось, то ли под воздействием веских доводов мужчины, то ли от желания показать тебе в каких заблуждениях ты упускаешь лучшие годы, я и набрала тогда. Но не солгала, говоря о том, что меня хотят отыметь. Гамадрила сдержал Измайлов, отправив меня наверх. Затем ресторан. Я ведь не рассказывала, но эта громила за нами успешно проследил и когда вы довезли меня до дома, выждав момент тот притащился ко мне в квартиру. Он мне дверь фактически выломал. Не хочу вдаваться в подробности, — уводит взгляд, и даже темень не скрывает вспыхнувшие путцом щеки. —В общем я и нашла повод заявиться к Измайлову. Попросила отвадить дружка. Измайлов согласился. Но мягко намекнул, что буду обязана. Я согласилась так как удачно все складывалось. И задание Петровича выполню, и от Гамадрила избавлюсь.
— Молодец, Нинель. Все ты успеваешь, — нервно проталкиваю.
— Романова, я не собираюсь перед тобой оправдываться. Каждый выживает как умеет, — швыряет окурок, прикуривая следующую сигарету. — Я ничего пред рассудительного не сделала и максимально перед тобой открыта. Лишь помогла Измайлову провести аукцион на мероприятии, проследив за денежными средствами в благотворительные фонды. И точно не думала, что там будет присутствовать Степан со своей девицей, а ты тем более.
— Поэтому ты так быстро слиняла оттуда?
— Нет, Рика. Я прятаться не собиралась. Попробуй угадать причину исчезновения с одного раза.
— Захар?!
— Браво, дорогая, в точку, — произносит с сожалением. —Несносный дикарь внезапно приперся и уволок меня с выставки, — взволнованно объясняет, хватается за горло, справляясь с дыханием. Хлопаю ресницами, с каждой озвученной буквой, все только хуже.
— Он тебя изнас..., — язык не поворачивается закончить фразу, обуреваемая страхом за коллегу и отодвигая на задний план застрявшее внутри негодование.
— Если бы, Романова. Возможно, не испытывала бы сейчас такое презрение к себе, — качает головой, устремляя взор к озеру. Гора с плеч моментально падает. —Я просто оказалась в настоящем пепелище. Этот маньяк..., — держит паузу. — Чертовски сексуальный. Он буквально сжег меня вчера изнутри.
— Нинель, ты говоришь загадками.
— Я не готова раскрывать подробности, но Рика его губы и пальца хуже, чем электрические провода. Со мной такое впервые. Ни с кем и никогда так хорошо не было.
— Я поняла, что ничего не поняла.
— Романова, меня пугает сам факт того, что при мысли о нем, внутри, все горит адским пламенем. А следом кидает в изморозь. И так постоянно в присутствии ходячей горы. Для меня это чуждо, что-то новое и неприемлемое. Неприемлемо, когда я себе не подвластна и не в состоянии владеть своим же телом, а тот словно скульптор лепил, каждую точку во мне пробудил. Делал все, что ему заблагорассудиться, — делиться.
— Вы переспали?
— Нет. Хотя стояла в шаге, только осознание, что я очередная галочка в длинном списке Гамадрила, остановила, — вероятно у нас с ней идентичные причины опасаться мужчин. —Но оставим в покое самцов, вернемся к предателю Романову.
— Не вижу смысла. Тема закрыта.
— Нет, не закрыта, Рика. Я хочу чтобы ты поняла, ни секунды не жалею, что пошла на поводу у Измайлова и вызвала тебя в ночной клуб. Да утаила пару моментов, но показала более важный. Ключевой.
— Я вроде поблагодарила, — оборот который принимает тема карябает. — К чему напоминать об этом? — выдерживаю самоконтроль.
— Как бы ты на меня не злилась, повторяю, я не жалею, —грудная клетка вздымается учащенно. Нервничает, только не имею понятия в чем причина.
— Ты не жалеешь, я не злюсь. Успокойся, —осаждаю резко.
— Потому что, ты по сей день продолжала бы жить в обмане, —никак не угомонит импульсивность.
— Нинель, я не маленькая девочка, рано или поздно поняла в чем дело.
— Когда, Рика? Когда у них родиться ребенок, — выкрикивает в прохладу.
— Повтори, — хрипло требую. Кровь замедляет ход в венах, как и сам пульс. Ощущаю только как стремительный водоворот уносит, а пучина лжи, и массового предательства захлестывает. Больно. Ударяет в самый затылок. На протяжении всего времени меня окунали в гнилую жижу и топили кому не лень.