С Петяшей они сразу же, едва познакомившись, сошлись накоротко, хотя более-менее определенных общих интересов и увлечений не имели. И с тех пор отношения их всегда казались Димычу делом самым естественным, естественнее просто не бывает. Постоянные Петяшины неблагополучия воспринимались им, как данное, и подлежали ненавязчивому искоренению - или хоть смягчению. Пожалуй, Димыч считал Петяшу достаточно выдающимся человеком, несмотря на то, что общество как-то не торопилось признавать и вознаграждать его достоинства и какой-никакой, но все же -вклад в свое развитие. Собственно, оно пока и не имело возможности узнать об этом вкладе, книги ведь еще не вышли... А может, его, Димычева, помощь и была все время выражением общественной благодарности? Х-ммм...
Прикончив текущую порцию кофе, Димыч закурил, не отводя взгляда от подворотни. Рядом с мрачноватым проемом на стене кто-то начертал мелом: "ЕБН - ГАД!", а еще кто-то после - зачем-то мелом другого цвета- не поленился переправить "ГАД" на "ОТПАД". Graffitti, понимаешь... Кстати! А Петька-то там - как? Нашарив в кармане таксофонную карту, Димыч вышел к автомату и, поразмыслив, набрал прежний, давно вытверженный на память номер. Гудок, еще... Придерживая возле уха трубку, Димыч одновременно не сводил взгляда с подворотни. Скорее бы он там, что ли! Вдруг этот Флейшман как раз сейчас куда-нибудь выйдет! После третьего гудка на том конце, наконец, подняли трубку. - Алло? Голос был женским и явно не Елкиным. Помедлив секунду, Димыч -на всякий случай подпустив в голосе официоза - спросил: - Петра Лукова - можно к трубочке попросить? Теперь уже на том конце последовала секундная заминка. - Его нет сейчас... А кто его спрашивает; что передать? Вместо ответа Димыч нажал на рычаг и в недоумении уставился на информационную наклейку под прикрывавшим автомат козырьком. С чего это у них телефонная трубка - "handset"? Вроде - всю жизнь она была "receiver"... В голову полезли мысли - одна тревожнее другой. Впрочем, оно и не странно: неизвестность всегда пугает, а разные зловещие чудеса (вариант с которыми пока что не исключен), были для Димыча областью совершенно неизведанной. Поэтому надлежало быть готову ко всему. Ладно еще, если этот свинтус просто где-нибудь с бабой познакомился и к себе притащил; кто их знает, что у него там с Елкой. А если?.. - всплыло на поверхность мыслей маслянистое, мрачно-радужное пятнышко тревоги. Димыч устремился было к проезжей части Большого проспекта на предмет ловли такси, но, в последний раз бросив взгляд в сторону успевшей уже изрядно надоесть подворотни, замер на месте. Со двора на улицу как раз выворачивал невысокий, полный человек в солидной серой "тройке". Темные, набрякшие мешки под глазами, седая бородка клинышком, островатый седой чуб, перстень с темным камнем на пальце... Он! Наверняка! По описанию - похож! Что же делать? Идти за предметом слежки? Мчаться к Петяше? Димыч замер у края тротуара. Мозг его заработал в бешеном темпе. Собственно, что толку ходить за этим Флейшманом? Может, он просто в булочную вышел, через десять минут снова вернется в квартиру, и все воротится к первобытному состоянию! А Петька там... Димыч в последний раз оглянулся на тротуар 5-й линии и поднял было руку, призывая машину, но тут напротив что-то произошло. Тучный старик вдруг покачнулся и со слышным стоном мягко, точно кто-то сзади резко подсек его под коленки, осел на тротуар. Вокруг моментально собралась небольшая толпа. Послышался возглас: - Скорую! Так; ясно. Больше здесь делать нечего. Димыч, продолжая прерванное было движение, взмахнул рукой. Из потока машин, несшихся по Большому, тут же образовалась рядом потрепанная "волга" с шашечками. - Большая Пушкарская, угол Съезжинской, живо! - велел Димыч, падая на заднее сиденье и бросая рядом "дипломат". Машина резко подалась назад, свернула на 5-ю линию и понеслась к Среднему, чудом не столкнувшись с завывающим сиреной пикапчиком "скорой".
32.
Оставшийся на скамейке Петяша, пребывая в полной прострации, выкурил одну за другой три сигары и всякий раз, открывая портсигар, отмечал, что сигар с прошлого раза не убыло. Эксперименты с фляжкой показали, что и коньяк из нее можно пить, сколько угодно. Не убывает, хоть тресни! Наконец начавшие колбаситься поблизости попрошайки пробудили в окоченевшем его мозгу желание встать и переменить дислокацию: мало того, что настроение перебивают, - воняют, подлые!.. Спасу нет. Прихватив оставшийся после неведомо куда исчезнувшего Туза Колченогого notebook, Петяша побрел к дому. О поисках еще какого-то психиатра - на сегодняшний день не могло быть и речи. - А тебе только что звонили, - сообщила Катя, едва он ступил на порог. - Я трубку повесила, и тут же - ты в двери ключом... - Кто? - Мужчина какой-то. Не назвался. Вот-т... не было заботы, так подай! Петяша и всегда-то терпеть не мог подобных анонимных звонков, на нервы ему это действовало, а уж теперь... То, что телефон заработал снова, знал Димыч, Володька, да еще - случайно, надо думать - те, из издательства "Норд-Зюйд". И все. Или еще кто-нибудь знает? Да ведь Боря этот - записывал! Петяша поежился. Ежели Боря все же, паче чаяния, не жулик и не шизик это же жуть, к кому через него мог уплыть номер его, Петяшина, телефона! - Ладно, - сжав зубы, буркнул он. - Надо, так еще позвонят, никуда не денутся. Тут Катя заметила принесенный им notebook. - Ой, это компьютер такой; я видела!.. Купил? - Купил, - соврал Петяша, чтобы не вдаваться в излишние подробности. Страшно было и подумать - пересказывать ей все, что с ним сегодня произошло! Сам он, услышав подобный рассказ, наверняка заподозрил бы рассказчика в помрачении умственных способностей. Оставалось только гадать, что предпримет Катя, если решит, будто он, Петяша, сошел с ума. И, кстати, еще вполне может оказаться, что так оно и есть... Катя тем часом подхватила чемоданчик: - Можно посмотреть? Я - умею... - и, не дожидаясь ответа, упорхнула в комнату. Петяша, непонятно с чего, хотел было возразить, но лишь махнул рукой пусть ее балуется! - и отправился в кухню, сварить себе кофе и заодно чем ни то перекусить. Добыв из ящика стола несколько горошин перца, корицу и гвоздику, он зарядил джезву и поставил ее на медленный огонь, после чего принялся под доносящееся из комнаты электронное пиликанье -сооружать для себя бутерброд. Вот интересно: за кого его принимает Катя? Кем считает? Скорее всего, для нее он - взрослый, солидный дядя, которому проще пареной репы заработать денег, сколько понадобится. И на этот чертов (надо же, пищит-то как мерзко!) notebook, и на все остальное. Не видела девочка, как он, Петяша, тут с голоду помирал... Не знает, как на улице жил... А что будет, если дальше все пойдет вовсе не так благополучно, как сейчас? Чего она вообще хочет от их совместного будущего? И чего захотят от их совместного будущего ее родители - с которыми, кстати, тоже еще придется как-то разбираться? Он же для них - наверняка выйдет какой-то темной личностью, без профессии, без определенных перспектив, живущей непонятно чем, выезжающей разве что на везении, и так далее, что там еще в таких случаях полагается думать... От этих мыслей Петяше очень захотелось спрятаться куда-нибудь подальше, свернуться клубочком, ничего не видеть, ничего не слышать и ни за что не отвечать. Ощущение было, надо сказать, знакомым. Только ведь такая немыслимая жизненная роскошь недоступна никому, ни за какие деньги. Разве что - сделаешься слепоглухонемым парализованным идиотом... В кухню заглянула Катя. - Да; я же забыла!.. Сегодня родители - на некоторое время -возвращаются! - И - что? - Надо домой ехать; я ведь там сколько времени не была... Я сейчас поеду, ладно? А завтра с утра - вернусь. - Ага. - Петяша помолчал. - Кофе выпьешь? Катя бросила взгляд на маленькие часики на запястье. - Ой, нет! Надо еще порядок дома навести; у меня там такое!.. И так в "тетрис" с твоим компьютером заигралась... - Она крепко обняла Петяшу, едва не силой заставив его прижаться лбом к своему плечу. - Не скучай, ладно? Я - завтра, прямо с утра!.. А, если что, позвоню. Мой телефон я тебе там, на столе оставила. Все, я побегу; пока! С этими словами она чмокнула Петяшу и вышла в прихожую, где тут же хлопнула, закрывшись за нею, входная дверь. От громкого звука - словно бы что-то встало на место в мыслях. Петяша вдруг с поразительной отчетливостью понял: нет, он отнюдь не сошел с ума. Ни психиатры ни невропатологи ничем не смогут ему помочь, как ни надейся. И это, пожалуй, было самым страшным. Он и раньше подозревал, что, сомневаясь в своем душевном здравии, просто-напросто обманывает самого себя, не желает так вот запросто признавать факты, заставляющие едва не целиком пересмотреть привычное свое мировоззрение, непонятные и наводящие дикий, до судорог в конечностях, ужас. Как бороться с тем, что не подчиняется привычным законам мироустройства? Как оценить, на что способен этот Георгий-как его там-Флейшман, являющийся, по словам Бориса, главным его, Петяшиным, врагом? Да ведь у него, Петяши, и для борьбы с обычными-то, человеческими врагами - не много нашлось бы средств! Влиятельных друзей - нет. Здоровья, навыков рукопашного боя, как в кино, чтоб стены кирпичные головами злобных супостатов прошибать - нет. Пистолет купить? - так с ним тренироваться нужно долго, прежде чем будет от него толк. И разрешения -говорят, заведено так нынче, по образцу американских "gun licence" - ему, Петяше, скорее всего, милиция не даст, а таскать с собой просто так, это - до первой проверки документов... Э-э, что пистолет; машину водить - и то он не умеет! Ладно. Значит, этого всего - нет. Шварцынэгер - знаишь? Савсэм нэ пахож! Что же остается? Петяша задумался. Вспомнилась вычитанная где-то "мудрая мысль" насчет того, что побеждает в конечном счете не тот, у кого больше конечностей, а тот, кто умнее и хитрее. Хотелось бы; хотелось бы надеяться, что автор ее знал, чего пишет. Беда только, что и насчет собственных ума с хитростью Петяша тоже сильно сомневался. Что ж остается-то, при таком раскладе? За холодильником тихонько зашуршало. Из щели меж стеной и задней его стенкой выставилась острая, чуткая мордочка. - Надо же! - удивился Петяша. - Давно не видали... Здравствуй, крыса! Крыса взглянула на него блестящими бусинками-глазками и шевельнула усами. Бледно-розовое рыльце ее нервно подрагивало, внимая новым, только еще приживающимся в кухне запахам. Вот же зверюга, мысленно восхитился Петяша. Нутром, мохнатая, чует, что обстановка тут переменилась и пожрать можно промыслить. Инстинкт... Округлить мысль до логического завершения он не успел: в прихожей заверещал звонок. Идти открывать не хотелось. Просто так: лень было подниматься со стула и все тут. Звонок не умолкал. Помедлив еще, Петяша все же встал и неспешно побрел к двери. В конце концов, может, это просто Катя вернулась. Забыла, скажем, чего-нибудь... - Кто там? - Я; открывай! - едва ли не криком донесся из-за двери голос Димыча. Едрёна палка, что с ним там?! Петяша с силой крутанул замок. - За тобой - что, черти гонятся? Чего ты? Димыч закрыл за собою дверь и перевел дух. - Что за баба тут у тебя? По телефону мне отвечала! Глаза Петяшины медленно полезли на лоб. - С дуба рухнул? Катя это! Не узнал? Взгляд Димыча сделался странен; даже испуган. - Какая еще Катя?