70.
- Слушай! Что тебе все время покоя не дает? - с легким раздражением спросил Петяша, приплюсовав к своей пуле шесть очков. - Это - уже и не игра получается... Весь вечер Олег изо всех сил старался вести себя так, будто ничего особенного не произошло, однако не шибко-то в этом преуспел. Вот сейчас: не смог верно посчитать масть, в результате чего и подцепил - да на третьем-то распасе! -длиннющий, на семь взяток, "паровоз". Мало этого! Противу обыкновенного, сегодня такая крупномасштабная лажа даже не расстраивала... - Да нет, ничего, - соврал он. - Колено, разве что... Н-ноет, тв-варь... Петяша покачал головой. - Не ноет у тебя никакое колено; хрен знает, почему - но я в этом уверен. Это, наверное, я - твоим клубменам не ко двору пришелся, и они тебе... э... общественного порицания вставили. Точно? Олег поднял взгляд от своих, внахлест сложенных, семи взяток. Да, конечно, знакомился он с Петяшей, имея вполне определенное поручение: установить контакт с многообещающим объектом, то, сё... Он-то с самого начала твердо знал, что не справится, не для него подобная работа, однако клуб представлял собою единственную надежду на хоть сколько-нибудь приличное будущее. А в последний месяц все клубное начальство в один голос принялось твердить, что объект "в некотором смысле" активизировался, что объект крайне опасен, что "нельзя исключать вероятность активных действий объекта во вред клуба"... И за всеми этими словами лежал страх. Целые пласты страха. Непрошибаемого; хоть топор вешай... А объект - вот он, совершенно обыкновенный человек, дружок Олегов, Петяша. Сидит, с видимым удовольствием пишет пулю и, вдобавок, еще комплексует: чего там, в клубе, не так сказал... Не может быть, чтобы этот человек через минуту, час, день взял и хладнокровно, как сейчас стряхивает пепел сигареты, уничтожил его, Олега Новикова, и прочих членов клуба, явно показавшихся ему симпатичными! - Что, перерыв? - спросила Катя, аккуратно складывая свои три взятки стопочкой. - Тогда - я сейчас. Она покинула кухню. И Олег решился: - Знаешь... Поговорить бы надо. Он указал глазами в том направлении, куда удалилась Катя. - Дык - без проблем, - слегка настороженно ответил Петяша. - Давай в комнату перебазируемся. Прихватив со стола одну из пепельниц, он первым двинулся к дверям; в прихожей мимоходом сказал в сторону двери уборной: - Кать, нам побеседовать надо. Кофе сваришь? Под утвердительное хмыканье, последовавшее в ответ, он прошел в комнату, пропустил за собою Олега, плотно притворил дверь и надежно устроился за столом. - Ну? Олег помолчал. Такие - с выяснением отношений и объяснением причинно-следственных связей - разговоры никогда толком не удавались ему. А, может, вообще плюнуть на все и не затевать никаких авантюр? - подумал он. Но тут же вспомнился отец - высокий, пожилой мужик, с малолетства державший сына в строгости и еще не знавший о том, что сын не сегодня-завтра потеряет работу; вспомнилась младшая сестра, уже около трех лет исполнявшая обязанности хозяйки дома... Нет, надо рисковать. Иначе - перспектив никаких. А в качестве посредника между Петяшей и клубом я... - Во-первых, - заговорил он, - зря ты комплексуешь. Не знаю, какого бреда ты им наговорил, но могу спорить: они тебе аплодировали и пили за твое здоровье. И делали это со всем возможным усердием...
Сделав несколько шагов к выходу из палаты, Николай вдруг остановился и уставился на Димыча, которого до сего момента, видимо, не замечал. - Я знаю тебя! - неожиданно истерически, едва ли не на крике, заговорил он. - Ты - тот, что прислуживает Страшному, преследующему меня во сне! Не хочу; не пойду... В уголке его рта показалась тягучая капля слюны. Игорь остановился в замешательстве. Димыч понял, что пришла пора действовать ему, и действовать нужно быстро. Сделав шаг к Николаю, он осторожно, словно успокаивая напуганного ребенка, забормотал: - Не бойся. Страшного нет в этом сне. Он сам спит сейчас. Я пришел не по его приказу; я пришел помочь тебе избавиться от него. Ты поговоришь со мной, чтобы перестать бояться, чтобы убедиться в моей искренности? Взгляд Николая сделался почти разумен. Он отер с губ слюну и нерешительно - очевидно, не мог с ходу довериться приспешнику загадочного Страшного, однако ж очень хотел верить в близкую возможность избавления от этого Страшного - кивнул. - Не затягивай, - тихонько процедил Игорь. Однако Димыч уже чувствовал, что теперь успех акции зависит не от Игоря, а только лишь от него. Как можно мягче положил он руку на плечо Николая: - Помнишь Флейшмана? Георгия Моисеевича? Он должен был часто... сниться тебе. Николай кивнул. - Он умер, ты знаешь об этом? Снова - кивок. - Отчего ты не... не подпитывал его, пока бодрствовал? Отчего позволил ему умереть? Николай задрожал. - Было страшно. И сейчас страшно. Если я воспользуюсь силой, Страшный услышит и придет за мной. Может, он уже идет; я не могу следить без силы... Разбудите меня скорее, пожалуйста! Я не хочу больше говорить; может быть, вы хотите выдать меня Страшному... - Успокойся, - вклинился в беседу Игорь, очевидно, понявший, что иного выхода нет, что Димыч не успокоится, пока не вызнает все6 что ему требуется. - Это же все - только сон. Какая разница, о чем и с кем ты разговариваешь во сне? Димыч с досадой отметил, что логика в Игоревых построениях малость подгуляла. Ежели этот Страшный страшен для Николая главным образом "во сне", то трепаться - "во сне" же - с прислужниками означенного Страшного как раз не стоило бы... Но на Николая Игоревы слова почему-то подействовали - ему стало заметно спокойнее. - К тому же, хоть ты и считаешь меня прислужником Страшного, я ничего не знаю о нем, - заговорил Димыч. - Расскажи, кто он? Что он такое? Почему преследует тебя? Николай вновь задрожал. - Страшный питается силой, - ответил он. - Я разбудил его, и он чуть не сожрал меня. Я тогда не знал еще, что все это, - рука его описала плавный, широкий полукруг, точно указывая разом на весь окружающий мир, сон. Спасаясь от Страшного, я проснулся впервые, и узнал. Питается силой... Димычу вдруг отчетливо вспомнилась беседа со старым Игоревым знакомым, Дамиром Султангареевичем. Личинка, живущая на инстинктах и рефлексах, и те - не до конца сформированы... - Как по-твоему, Коля, - сказал, и сам подивился тому, сколь легко назвал уменьшительным именем человека, которого еще недавно считал главным своим врагом, - этот Страшный - разумен? Способен, к примеру, питать личную неприязнь к тебе? Личную, понимаешь? - Нет, - стылым от страха голосом отвечал Николай. - С ним нельзя договориться, он не понимает. Он просто хочет есть... Разбудите же меня; ну, пожалуйста! - Сейчас, родной, сейчас, - заверил его Игорь. - Только до машины дойди собственными ножками... Приобняв Николая за плечи, он повлек его к выходу. - Последний вопрос, - поспешно сказал Димыч, пристраиваясь им в ногу. Отчего ты, в таком случае, решил, будто мы прислуживаем Страшному? Николай резко, внезапно дернулся на ходу, явно стараясь отстраниться от Димыча. - Ты был с ним. Как раз перед тем, как я проснулся... Не прекращая движения, Игорь сделал в адрес Димыча убийственную гримасу и кивком велел следовать так, чтобы быть от Николая подальше. Чувствуя, что главенство роли вновь перешло к Игорю, Димыч повиновался. Чуть приотстав, он пристроился к своим спутникам с другой стороны. Игорь немедленно воспользовался этим, чтобы на ходу ткнуть его костылем и прошипеть: - Не тревожь его больше, мать твою ети! Хочешь, чтобы заартачился в последний момент?! Чувствуя вздымающуюся внутри волну горькой досады, Димыч хотел было ответить, однако все трое успели уже дойти до выхода из отделения, и ему снова пришлось приотстать, чтобы пропустить Игоря с добычей вперед. Затворив за собою дверь, он ускорил шаг. Ну, Игорь! Нет, надо ему сейчас же сказать... Поравнявшись с ушедшими вперед Игорем и Николаем, Димыч открыл было рот, но тут из сгустившихся, запутавшихся в стволах деревьев сумерек полыхнуло огнем.
Пах! Пах!
Одна пуля свистнула над Димычевым ухом, другая - щелкнула об асфальт дорожки у самых ног Игоря. Сразу же вслед за выстрелами из сумрака раздался голос: - Всем - лечь! Руки - на голову! Опешив от неожиданно крутого поворота событий, Димыч и не подумал выполнять команду, однако в ту же секунду костыль Игоря страшно ударил его в бок, отчего Димыч кубарем полетел в высаженные вдоль дорожки кусты. Одновременно с его падением затрещали кусты с противоположной стороны дорожки - туда рухнул, увлекая за собой Николая, Игорь. Пах! Пах! Пах! На сей раз противник стрелял наугад - пули просвистели где-то высоко над головой. Очнувшись от кратковременного ступора, вызванного неожиданностью нападения, Димыч извлек из кобуры "макарова" и дважды выстрелил на звук. Однако сии дилетантские потуги ничего хорошего, кроме плохого, не принесли - несколько пущенных в ответ пуль прошили кустарник совсем рядом. Инстинктивно вжавшись в землю, Димыч углядел уголком глаза вспышку в кустах неподалеку. Игорь, - подумал он. Старшему товарищу повезло больше - одновременно с грохотом выстрела оттуда, где должен был находиться враг, послышался сдавленный стон. Тут же сделалось ясно, что противная сторона обладает солидным численным перевесом: на незадачливых похитителей обрушился целый град пуль. Пятеро, не меньше, - мелькнуло в мозгу Димыча. - Хрен знает, что им надо; добром уйти наверняка не дадут. А сколько у "пэ-эма" патронов в обойме? И почему Игорь больше не стреляет? Неужели?.. Звериная жажда жить пересилила воспитанную разумом и цивилизацией боязнь смерти и боли. Тело отключилось от молящего о пощаде мозга, собралось в тугой комок, мячиком выкатилось на дорожку, несколько раз нажало на спуск и с треском вломилось в кусты по другую сторону асфальта, где должен был прятаться Игорь. Здесь стало ясно, что худшие опасения Димыча вполне оправдались: Игорь, прямо на которого он и налетел после последнего своего прыжка, не подавал никаких признаков жизни. Протянув руку к его голове, Димыч немедленно вляпался рукой во влажное, теплое и липкое. Отдернув руку, он принялся судорожно отирать ее о траву, забыв на мгновенье даже о запоздалой стрельбе, открытой противником в ответ на его маневр. Где-то совсем рядом раздался треск веток. Только теперь Димыч вспомнил о Николае. Стараясь производить поменьше шума, он нашарил Игорев пистолет, сунул его в кобуру, ползком двинулся на шум и успел ухватить беглеца за ногу прежде, чем нападавшие прекратили стрелять. - Куда ты? - прошипел Димыч. - Жить надоело? Лежи, не высовывайся! - Их шестеро, - отрешенно, неторопливо отвечал Николай. - У каждого сила. Много еды для Страшного... Отдай ему их, отпусти меня!!! Сорвавшись на крик, Николай рванулся, освободился от Димычевой хватки и вскочил на ноги.