— Ничего не понадобится. Туз сказал, что все устроит. Нормально пройдем и заберем. Без помех.
Димыч ощутил нешуточную тревогу. Не столько даже из-за видимой легкости предстоящего, хотя бесплатным бывает лишь — известно, что; одной вот такой уверенности в Игоревом тоне с избытком хватало, чтобы забеспокоиться. Раньше за товарищем вовсе не водилось подобного…
— Слушай, — раздраженно заговорил Димыч после некоторой заминки, — если все так просто и прекрасно, тогда на кой хер, вообще, мы-то ему сдались? В смысле, зачем, в таком случае, нам самим в больницу переться? Если ему все так запросто, почему он этого Николая по воздуху, скажем, не перенесет, благо квартиру можно занимать хоть сейчас? Вот и ключи… Да и квартиру он, с его-то способностями, мог бы сам создать хоть на пустом месте!
С этими словами он брякнул выдернутой из кармана связкой.
Твердый взгляд Игоря немного смягчился; появилась в нем едва различимая, странная какая-то беспомощность.
— Откуда я знаю, скажи на милость? Не может он, наверное, этого. Или может, но не хочет. Или в принципе может, а именно сейчас что-то ему мешает… да ладно, в конце концов, какая разница! Важно то, что осложнений никаких не предвидится. Если квартира под пациента уже есть, сегодня и пойдем.
Димыч и постарался было обуздать собственные лицевые мускулы, поспешившие изобразить гримасу крайней степени усталости и отвращения к жизни, однако не шибко-то в этом преуспел.
— Что с тобой? — спросил Игорь, видимо, заметив перемену в его лице. — Что еще не так?
Димычу очень хотелось ответить начистоту, объяснить все, как есть, но… Инсценировка собственной смерти, видать, сильно повлияла на Игоря; изменился он здорово. Прежний Игорь понял бы его, Димыча, сразу, и даже, может, без всяких объяснений. А вот нынешний — поймет ли? Захочет ли понимать?
— Ничего, все нормально, — утомленно, безразлично отвечал он. — Во сколько будем трогаться?
Игорь взглянул на часы.
— Сейчас я отмоюсь поприличнее… полотенце дашь?
— Там, в шкафу, чистые. Бери любое.
— Так вот… Потом за машиной под перевозку пациента отлучусь… Словом, к двадцати одному будь готов.
Такси, и вправду вызванное Олегом (тот даже не стал выбирать нечто подешевле, что заставило Петяшу устыдиться — учитывая разницу в доходах), подкатило к парадному подъезду, украшенному козырьком на двух вычурных, под кованую бронзу, с фонарями, кронштейнов. Маленькая, едва больше ладони, бронзовая дощечка у дверей сообщала, что именно здесь, на улице Плеханова, приютилось Санкт-Петербургское отделение частного клуба «Ом». Уверенно взойдя по ступенькам, Олег несколько раз, с неравными интервалами, даванул едва приметную кнопку звонка, утопленную в косяк и оттого едва заметную. Примерно через полминуты массивная, облицованная под дуб створка бесшумно распахнулась. Посторонившись, Олег пропустил Петяшу вперед и сам шагнул внутрь, в интимный полумрак клуба.
Оказавшись внутри, Петяша покосился по сторонам, но никого, кто мог бы отворить дверь изнутри, не увидел. Зато в противоположном конце коридорчика, по которому, надо полагать, и проникали в собственно клубный зал, показался статный, лет сорока мужчина в темных брюках и сером мягком пиджаке с торчащим из нагрудного кармана платочком в цвет галстуку. Олегу он тут же кивком указал на одну из боковых дверей и вплотную занялся Петяшей.
— Здра-авствуйте, Петр Алексеевич! — рокотнул он приятным, бархатистым баритоном. — Наслышан, как же… Позвольте представиться: Никомедов, Андрей Васильевич, вице-президент этого клуба. Общество наше уже почти в сборе; идемте, я вас представлю всем, а своих соклубников буду представлять вам постепенно, в течение вечера, так выйдет проще… — С этими словами он мягко подхватил Петяшу под локоть, повлек по коридору, распахнул дверь, из которой за минуту до этого появился. — Господа, минутку внимания! Прошу любить и жаловать: скромный приют наш почтил ныне своим присутствием молодой, но уже известный писатель…
Едва войдя в одну из боковых комнат, Олег сразу понял, что напортачить, очевидно, сумел не только на основном, официальном своем месте работы. Здесь за столом восседал седой, спортивного сложения человек в таком же мягком пиджаке, как и у Никомедова, только черного цвета. Пронзительный взгляд его темных, глубоко посаженных, ничего не выражающих глаз препарировал вошедшего со скучливым омерзением, словно черт уже знает, которую по счету подопытную крысу в ходе ужасно длинного биологического эксперимента. Звали этого человека Александром Сергеевичем Виноградовым. В клубе «Ом» он возглавлял секцию обеспечения безопасности.