Димыч слышно сглотнул.
— Это… По всему выходит, что Петьку.
— Именно, — Туз Колченогий печально кивнул. — Я старался подготовить все получше и обойтись наименьшими затратами, но… Ты, наверное, замечал: у твоего друга последнее время наблюдались серьезные неприятности, подавленность и всякое такое? Так вот, это и было нечто наподобие… тяжелых пищевых отравлений. Что касается уничтожения носителя… Прежде я пробовал манипулировать людьми с этой целью, но никто из них не справился — все, вступая в непосредственный контакт, подпадали под влияние «личинки», а оно много сильнее моего. Тебе же ее человеческая ипостась подсознательно доверяет, у тебя должно получиться. Нет, сам я вступать с ней контакт больше не рискну, — добавил Колченогий, видя, какой вопрос Димыч вот-вот задаст. — После прошлых-то встреч по сию пору еле жив от страха: она, как бы это сказать, не все время питается, усваивать пищу ей тоже нужно, но… Какова вероятность того, что спящий проснется, если в комнату внести вкусную еду с сильным, ярко выраженным ароматом? — Демон снова поежился. — Я и на помощь к вам запоздал именно по этой причине. Нападавшие были, как это нынче у вас называется, экстрасенсами, причем из относительно сильных, вот и приманили… Попиталась там наша личинка от пуза… Конечно, в спешке пришлось их «заряжать», я-то планировал вывезенного с вашей помощью из клиники Николая ему подготовить на съедение, это помогло бы нам выиграть еще толику времени… да — все равно. И без того должно подействовать. Ну, готов?
Коротким, судорожным вздохом втянув в себя воздух, словно перед тем, как броситься с крутого берега в ледяную воду, Димыч кивнул.
— Готов. Не нужно убеждать меня, приводить доказательства… Я помню, как мы с Петькой познакомились; помню, какие ощущения вызывало общение с ним… Теперь словно бы все встало на свои места. Я просто знаю, что должен это сделать. Только… После дела я, скорее всего, больше тебя не увижу А игру в вопросы и ответы очень хотелось бы закончить. Имеются у нас хотя бы полчаса?
Лязг защелкнувшегося замка точно послужил для Петяши сигналом. Медленно, тяжело, под стать пакостно-тяжкому настроению, он поднялся со стула, добрел до тахты и мешком свалился поверх купленного Катей намедни яркого шелкового покрывала.
Пружины — или что там для пущей мягкости еще помещают в нутро тахты — отозвались натужным, больше напоминающим стон скрипом.
Мир привычно окутала непроглядная тьма.
Через какой-то непонятный — стоило лечь, как ощущение времени разом вырубилось — срок на затылок Петяшин легла ласковая, теплая ладонь.
— Катькин…
Не отрывая лица от подушки, Петяша протянул руку, обнял Катю за талию и мягко потянул к себе.
— Что с тобой? — участливо спросила она, устраиваясь рядом, точно укрывая Петяшу собой. — Устал? Бедный; столько на тебя сегодня свалилось…
С усилием подняв голову, Петяша заглянул ей в глаза.
— Катькин… Помнишь, ты интересовалась, отчего это Димыч всякий раз при виде тебя… это… из воды выпрыгивает? Так вот, он…
Сбиваясь, мямля, мекая и бекая, он пересказал все, что выяснилось в ходе проведенного Димычем краткого телефонного расследования, а, закончив, снова зарылся лицом в подушку. Если бы Катя тут же с негодованием встала и ушла навсегда, если б съездила напившемуся до зеленых чертей и оживших покойников морганатическому мужу по уху, если бы, наконец, тут же превратилась в полуразложившийся труп со следами свежей земли на остатках кожи, ничто не удивило бы Петяшу в этот момент.