— А я не с ними. Я к тебе отдельно по тому же поводу направлялся. — Аккуратно мазнув ногами о половик, Володька вручил Петяше еще один — в точности такой же — четырехтомник. — Поднимаюсь по лестнице, смотрю, к тебе тут целая делегация. Да еще солидная, что ниибаца. Не из Нобелевского, случаем, комитета?
— Пока не из Нобелевского, — Петяша нашел в себе силы рассмеяться, и вышло это, на собственный его взгляд, почти естественно. — Спасибо.
Ужас положения как-то помаленьку улегся, подавленный всеобщей искренней радостью. На смену ему пришло — к немалому Петяшину удивлению — ощущение тихого счастья. Стало тепло и уютно, захотелось обнять всех пришедших и прижать к себе.
Сколько ж это времени мне не устраивали подобных праздников? Чтобы я сам — ни сном ни духом, а ко мне бы пришли и сделали праздник…
Даже неприятные эмоции, доставленные вчера Олегом, отошли куда-то на второй план!
— Слушай, — шепнул этому последнему Петяша, — займитесь тут пока светской беседой, что ли; я хоть оденусь…
Не дожидаясь ответа, он прихватил со стула рубашку, брюки и галстук и поспешил в ванную.
— Катькин, открой! Одеться нужно!
Изнутри щелкнул шпингалет, в приотворившейся щели показалось Катино лицо в обрамлении купальной шапочки. Проскользнув в ванную, Петяша повесил принесенные одежки на гвоздь в косяке, пустил воду в раковине и принялся лихорадочно намыливать щеки и подбородок.
— Слушай, — не прерывая процесса, громким шепотом спросил он, — а Димыч-то куда делся?
Катя, помотав головой, вырубила душ.
— Что?
— Димыч, говорю, куда делся? Ведь не приезжал никто; я от стука проснулся — думал, они… за мной…
Брови Кати недоуменно вздернулись вверх, взгляд сделался тревожен.
— Какой Димыч? Кто «они»?
Жиллетовский станок, выпав из ослабевших Петяшиных пальцев, с глухим костяным стуком ударился о кафель пола.
Только без паники… Сомневаться в здравости собственного рассудка лучше про себя. Чужого, кстати, тоже.
— Ты не пугайся, — медленно произнес он. — У меня, видимо, глюки какие-то… Что здесь вчера вечером было?
— Ничего особенного… — Катя пожала плечами, не сводя с Петяши слегка испуганного взгляда. — Вы с Олегом приехали из этого клуба, поговорили о чем-то, потом у тебя голова разболелась, ты выпил аспирину и вскоре уснул…
— И все?
Катя на секунду задумалась.
— Все, — подтвердила она. — А что вчера должно было быть?
Переведя дух, Петяша поднял с пола бритвенный станок и подставил его под струю воды — прополоскать.
Она в самом деле ничего не помнит и не знает…
— Нет, — медленно сказал он, — ничего такого не должно… Просто… сон, что ли, нехороший это был…
Улыбнувшись, Катя энергично растерлась полотенцем, накинула халат и чмокнула Петяшу прямо в намыленную щеку.
— Пускай все нехорошее у нас будет только во сне. Ну, давай, приходи в себя, я пошла к гостям, займу их до твоего возвращения.
Затворив за нею дверь, Петяша в несколько взмахов снял щетину со щек и приступил к чистке зубов.
Как же так… — неотвязно вертелось в голове. — Может, я и свихнулся малость, но ведь не настолько, чтобы не отличить сон от яви! Ничего, сейчас…
Покончив с утренним туалетом, он оделся, повязал галстук, вышел из ванной и с замирающим сердцем заглянул в кухню.
Там вовсю кипела работа — на всех четырех конфорках и даже в духовке доходили до кондиции некие весьма вкусно пахнущие блюда.
Батарея порожних бутылок по-прежнему стояла под раковиной в полном порядке.
Оконное стекло было цело и даже словно бы вымыто.
И на полу, конечно же, не наблюдалось ничего необычного…
— Нет, нет, нет, сюда пока нельзя!
Мило улыбаясь, девушки с профессиональной сноровкой выставили Петяшу в прихожую — так ловко, что он даже не успел обидеться.
Димыч… Нет, хватит с меня непоняток, я точно помню! Где-то у меня его рабочий номер был…
Войдя в комнату, он извинился перед собравшимися, обещав присоединиться к ним после одного-единственного телефонного звонка, и раскрыл пухлую от ветхости и вложенных случайных клочков записную книжку.
Номера Димычева «рабочего» теефона в книжке не оказалось. Перешерстив несчастный блокнот на несколько рядов, Петяша не нашел ничего даже отдаленно похожего.
Наверное, записал на каком-нибудь обрывке, а после потерял… Ладно. Домашний его я никогда и не записывал, так помню. Сейчас позвоним, у мамы его спросим, где он и что с ним.
Утащив телефон в прихожую, Петяша прикрыл дверь и набрал домашний номер Димыча. Он мог бы набрать его с закрытыми глазами, будучи разбужен среди ночи!