Она пришла ко мне за помощью. Все, что я мог сделать, это сидеть там, как каменная глыба, пока она изливала свои страхи и пыталась поговорить со мной. Именно поэтому ей не нужно связываться с таким мужчиной, как я. С таким монстром, как я. К сожалению, это не мешает мне хотеть все исправить в ее мире.
Я никогда ни к кому раньше не испытывал таких чувств. Когда я был человеком, я был эгоистичным ублюдком. В первую очередь именно по этой причине я и был проклят, не так ли? Но что-то в осознании того, что она моя — что она будет моей — заставляет меня страстно желать дать ей что-нибудь. Я не могу обеспечить ее, но могу защитить. Это единственное, что я могу сделать. Но сначала мне нужно с ней поговорить. Я не собираюсь врываться в эту человеческую гостиницу, штурмовать ее в поисках и пугать всех остальных людей до полусмерти. Я только навлеку на нее неприятности.
Итак, я жду. Только она не приходит.
Когда небо становится желто-серым, мои движения становятся резкими, и ноги автоматически поворачиваются к театру. Я пытаюсь сопротивляться. Пытаюсь выиграть еще несколько минут, как будто это что-то изменит. Впрочем, это бесполезно. Слишком скоро небо светлеет, и мои ноги снова стоят на каменном пьедестале. Я чувствую, как по щеке расползается еще одна трещина. Давление от постоянного скрежета зубов портит мое и без того уродливое тело.
Следующей ночью я просыпаюсь злой. Я распахиваю дверь в театр и врываюсь в здание, зовя Сетоса.
— Где ты, ублюдок? Покажись! Я знаю, ты слышишь меня, гребаный трус. Мне нужно с тобой поговорить.
Воют сирены и загорается свет, когда я перехожу из комнаты в комнату. Я переворачиваю мебель. Я разбиваю стаканы и бутылки с алкоголем за стойкой бара. Внезапно адские вопли сигнализации обрываются, и я улыбаюсь. Это может означать только одно.
— Ну, и что случилось?
Я оборачиваюсь и вижу Сетоса, стоящего позади меня, прислонившись к колонне в фойе, его львиный хвост мягко постукивает по ноге.
— Я думал, что театр горит дотла, а когда прихожу, то обнаруживаю, что это просто у моего охранника истерика. Дю Бюиссон, ты меня не впечатлил.
Мне абсолютно наплевать, впечатлен Сетос или нет. Я хмуро смотрю на него.
— Как мне найти Джесси? — спрашиваю я.
Он приподнимает бровь.
— Подожди полминуты, и она прибудет на свое последнее представление. Это кажется наиболее логичным ответом. Хотя, очевидно, я плачу ей ни за что, раз уж ты здесь.
— Ты заплатишь ей за сегодняшний вечер, если хочешь, чтобы я охранял твой чертов театр.
— Если так выглядит твоя защита, думаю, я обойдусь без нее.
— Просто скажи мне, где она, ты, придурок.
— Ты дал мне слово, — Сетос поднимает руку, чтобы осмотреть острые когти, игнорируя мое требование. — Твои угрозы меня не беспокоят.
Я рычу.
— Я сказал, что буду охранять это место до тех пор, пока буду сидеть здесь каждый день, но, клянусь небесами, я сам выкорчеваю этот гребаный насест и передвину его с места, если ты не скажешь мне, где ее найти.
Сетос пристально смотрит на меня. Наконец он вздыхает.
— Ты предъявил права на нее или нет?
Мои руки сжимаются в кулаки.
— Не твое гребаное дело.
Он закатывает глаза.
— Очевидно, что ты этого не сделал, иначе ты не был бы так взвинчен. Все, что я знаю, это то, что нанял ее через Чудовищные Сделки. Я могу показать тебе, где найти их офис. Вот и все. Они не выдают адреса сотрудников по понятным причинам.
— Но она работает на них? Они будут знать, где она работает?
— Они могли бы, если бы она выполняла для них работу, — Сетос пожимает плечами.
— Скажи мне, где их найти.

Пятнадцать минут спустя я вхожу в дверь бара Монстр, оглядываю зал, глубоко вдыхаю и надеюсь, что моя Джесси здесь. Не повезло. Высокий, долговязый оборотень за стойкой бросает на меня любопытный взгляд. Поэтому я подхожу ближе.
— Мне нужно найти Джесси.
Он одаривает меня белозубой улыбкой и пожимает плечами.
— Ничем не могу помочь, брат. Я могу угостить тебя напитком и показать, как запросить бронирование через приложение…
— К черту твое приложение. К черту твое бронирование. Она в опасности. Мне нужно убедиться, что она в безопасности.
Оборотень ставит стакан, который полировал. Он наклоняет голову, и его ноздри раздуваются.
— Что заставляет тебя так говорить, брат?
По крайней мере, он слушает. Язык его тела может выглядеть расслабленным, но я могу заметить хищную настороженность в развороте его плеч. Я делаю глубокий вдох и заставляю себя замедлиться. Возможно, он действительно сможет мне помочь, но я пока не могу судить, может ли он оказаться союзником.