До тех пор пока дверь спальни не открылась.
Нэш дернулся назад так быстро, что у меня от удивления перехватывало дыхание. Я моргнула, медленно борясь с волнами ощущений, на которых я хотела плыть еще раз. Мои щеки пылали, когда я пригладила свой хвост.
— Ужин, да? — в дверях стояла миссис Хадсон, скрестив руки на груди, на рубашке были видны свежие мазки шоколада. Она хмурилась, глядя на нас, но не выглядела особо сердитой или удивленной.
Нэш потер лицо обеими руками. Я сидела молча, более смущенная, чем я когда-либо в своей жизни. Но, по крайней мере, нас поймала его мать, а не мой дядя. От этого я бы никогда не оправилась.
— Давайте на этот раз оставим дверь полностью открытой, хорошо? — Она повернулась, чтобы уйти, но потом заметила на экране компьютера фотографию Элисон Бейкер, все еще смотрящую на комнату. Что-то темное промелькнуло в ее лице — страх или беспокойство? — ее взгляд стал жестким, когда она направила его на сына. — Что вы оба здесь делали? — спросила она тихо, очевидно, не имея в виду наши социальную активность.
— Ничего. — Взгляд Нэша выражала ту же силу, как и у матери, но я ничего конкретного не могла понять, хотя напряженность в комнате заметно возросла.
— Я должна идти. — Я встала, копаясь в кармане в поисках ключей.
— Нет. — Нэш взял меня за руку.
Выражение лица миссис Хадсон смягчилось.
— Ты действительно не должна, — сказала она. — Останься и попробуй печенье. Просто оставьте дверь открытой. — Она в последний раз взглянула на Нэша, и напряжение растворилось в воздухе, когда ее хмурый взгляд растаял.
Нэш закатил глаза, но кивнул. Потом они оба повернулись ко мне, ожидая моего ответа.
— Спасибо, но мне надо закончить некоторые домашние задания... — И мать Нэша только что поймал нас на его кровати, что было очень похоже на конец ночи для меня.
Нэш проводил меня к машине и снова поцеловал, его тело придавило меня к водительской двери, наши руки переплелись. Потом ошеломленная я поехала домой и поплыла прямо к себе в комнату, игнорируя каждый маленький-тонкий намек Софи, брошенный на пути. И только потом я поняла, что я, в самом деле, забыла о мертвых девочках и все еще думала о Нэше, когда я засыпала.
ГЛАВА 5
— Выйдем? — Нэш поставил поднос на ближайший столик и полез в свой карман. Зазвенели монеты, еле слышны звук за грохотом посуды и гулом нескольких десятков голосов, и он вытащил несколько монет, повернувшись к аппарату с содовой.
Осеннее утро было ясным и прохладным, но, по мнению моего учителя биологии, в это время года еще достаточно тепло, чтобы открывать окна в лаборатории и проветривать едкий запах химических консервантов.
— Снаружи. — Обед во дворе звучал заманчиво, особенно учитывая рой студенческих организаций в столовой, и около дюжины людей, которые уже успели заметить его пальцы, сплетенные с моими пока мы стояли в очереди за пиццей.
В том числе и его последняя девушка, которая в настоящее время смотрела на меня из кокона враждебно настроенных Чирлидер-клонов. Я посмотрел через плечо на Эмму, которая кивнула.
— Я заполучу столик. — Она повернулась и увернулась от первокурсника с тремя морожеными, который чуть не выбил ее поднос из рук.
— Извини, — пробормотал он, потом остановился, чтобы посмотреть на нее, выражение его лица выражало смесь вопиющей похоти и желания. Эмма даже не заметила.
Нэш вытащил из аппарата две коки и одну поставил на мой поднос, затем мы пошли мимо двух столов к центральному проходу, направляясь прямо к выходу. Я практически могла чувствовать сверлящие взгляды моих одноклассников на спине, но все, что я могла сделать, это не ерзать под их испытующими взглядами. Как он мог терпеть, когда люди все время на него смотрят?
Мы были в двух футах от двойных дверей, ведущих во двор, когда они распахнулись, в дюйме от моего подноса. Стайка стройных девочек в одинаковых «Леттерман» куртках прошли мимо, сделав короткую паузу, чтобы улыбнуться Нэшу. Одна даже побежала пальцами по его рукаву, и я была поражена внезапным, иррациональным желанием ударить ее по руке. Чего, оказывается, не понадобилось, поскольку он прошел мимо нее и только рассеянно кивнул.
Софи была единственной, кто бегло посмотрела на меня, и выражение ее глаз нельзя было назвать дружелюбным. Пока она не посмотрела на Нэша. Она позволила своей руке скользнуть по его, и проходя мимо взглянула в его глаза, чувственная улыбка подняла один угол ее совершенно накрашенного рта в очевидном невысказанном приглашении.
Через несколько секунд, танцоры ушли, оставив после себя достаточно сильное облако духов, чтобы мои глаза начало жечь. Я протопала через все еще открытую дверь и вниз по ступенькам. Нэш поспешил, чтобы догнать меня. Он нес поднос в одной руке, а противоположную руку обвилась вокруг моей талии, пальцы легли на бедро в интимном жесте, который заставил мой пульс биться сильнее.
— Она просто пытается помочить тебя.
— Она говорит, что была на заднем сидении твоего автомобиля. — Я не смогла скрыть подозрения в своем тоне. Да, его рука на моем бедре сделала очень публичное заявление, а это — наряду с молчанием по поводу моего психического здоровья — наконец положило конец моим упрямым опасениям, что он планировал быстро перепихнуться в минувшие выходные, и уже к понедельнику порвать со мной.
Но Нэш никогда даже не пытался отрицать слухи о своих прошлых подвигах, а я не могла смириться с мыслью, что Софи была одной из них.
— Что? Он остановился в середине двора, хмуро смотра на меня в очевидной растерянности.
— Заднее сидение твоего автомобиля. Она говорит, что на заднем сиденье есть маленькая дыра, и хочет, чтобы я думала, что она видела ее вблизи.
Нэш тихо усмехнулся и пошел дальше, говоря, так что у меня не было выбора, кроме как следовать за ним.
— Гм... да. Она сделала ее. Она была расстроена в ту ночь, и я повез ее домой, она упала на переднюю ступеньку. Поэтому я положил ее на спину, и она зацепилась какой-то дурацкой пряжкой на туфле и разорвала ее.
Я засмеялась, и мой гнев растаял, как макияж Софи в июле. В самом деле, мне почти было жаль ее — но не слишком, чтобы не разболтать этот небольшой самородок информации о моей двоюродной сестре в следующий раз, когда она передо мной будет кокетничать с Нэшем.
Двор на самом деле был длинной прямоугольной формы, окруженный с трех сторон школьными различных крыльев зданиями, с входом в кафетерий на конце одной длинной стены. Четвертая сторона была открыта для футбольных полей и бейсбола в задней части кампуса.
Эмма заняла стол в дальнем углу, в защищенном от ветра стыке зданий языка и науки. Я села на скамейке напротив нее, а Нэш скользнул рядом со мной. Его нога касалась меня от бедра до колена, этого прикосновения было достаточно, чтобы удержать тепло у меня внутри, несмотря на холодный, прерывистый ветер, дующий в спину.
— Что с танцевальной командой? — спросила Эмма, когда я немного откусила от моего кусочка пиццы. — Они пришли мимо минуту назад, визжа и подпрыгивая, словно кто-то вылил горячий соус им в трико.
Я засмеялась и чуть не подавилась кусочком пепперони.
— Они выиграли региональный чемпионат в субботу. Софи была невыносима до сих пор.
— Так, как долго они будут пищать, как белки?
Держа один палец поднятым, я дожевала и сглотнула другой кусочек, прежде чем ответить.
— Чемпионат штата в следующем месяце. После этого, наступит либо еще более неудержимый визг или безутешные слезы. Тогда все успокоится до мая, когда они будут проводить прослушивание для команды на следующий год. — Несмотря на это, я бы оплакивать конец сезона соревнований вместе с Софи. Танцевальная команда в течение нескольких месяцев в году практики занимала большую часть ее свободного времени, давая мне столь желанный мир и спокойствие, когда ее не было дома.
И, какой избалованной и высокомерной она ни была, Софи полностью посвящала себя команде. Другим танцовщицам она показывала больше уважения, чем когда-либо считала нужным тратить на меня, а преданность и пунктуальность, которую она им показала, были единственным доказательством за тринадцать лет, что в этом невыносимо изящным теле была хоть одна кость ответственности.