Но тетю Вэл, казалось, не очень интересовали подробности, она, наверное, уже все слышала от спонсора танцевальной команды. Пока я сидела за столом с банкой кока-колы и мечтала о тишине, она хлопотала на кухне, готовя горячий чай и вытирая столы, и только когда все сделала, она села на стул рядом с дочерью. Тетя Вэл заставила Софи медленно выпить чай, пока рыдания не затихли, и не прекратилась икота. Но даже тогда Софи не перестала говорить.
Смерть Мередит была первым копьем трагедии, пробившим брешь в сказочном мире моей кузины, и она понятия не имела, как с этим бороться. Когда через двадцать минут она все еще всхлипывала, капая соплями в теплой чай, тетя Вэл исчезла в ванной комнате. Она вернулась с небольшой коричневой бутылочкой с таблетками, которые я сразу узнала: оставшиеся таблетки после моего последнего визита к доктору Нельсону из отдела психического здоровья.
Я заерзала на стуле и, взметнув брови, посмотрела на свою тетю, но она только послала мне полуулыбку и пожала плечами.
— Это успокоит ее и поможет заснуть. Ей нужно отдых.
Да, но ей необходим естественный сон, а не виртуальная кома, вызванная этими глупыми успокоительными. Не то, чтобы кто-нибудь слушал бы меня, даже если бы я высказала свое мнение по поводу химического забвения.
На мгновение, я позавидовала моей двоюродной сестре ее невиновности, в то время как умирала. Я узнала о смерти в раннем возрасте, и была такой же безутешной, как Софи в этот момент, у нее были пятнадцать лет, чтобы прыгать вокруг пластиковых упаковок, мягких подушек, живя в пестром, защищенном мире, куда не смела проникнуть темнота. Независимо от того, что произойдет дальше, никто не сможет отнять ее счастливого детство.
Тетя Вэл смотрела, как Софи глотает крошечную белую таблетку, затем повела свою дочь по коридору в ее комнату, скоро я услышала, как скрипнула кровать под ее небольшим весом. Десять минут спустя, раздался достаточно громкий храп, чтобы у меня не осталось сомнений, что моя двоюродная сестра унаследовала столько же от отца, как и от матери.
Когда моя тетя укладывала Софи на кровать, я схватила из холодильника вторую бутылку коки с полки дяди Брендона — в одной области обезжиренный, безвкусный режима тетя Вэл еще не победил — и взяла его в гостиную, где проверила местные телевизионные станции. Но не было никаких известий в два-тридцать дня. Придется ждать пятичасового вещания.
Я выключила телевизор, и мои мысли вернулись к Коулам, которых я встречала только один раз во время соревнований в прошлом году. Мои глаза наполнились слезами, когда я представила себе мать Мередит пытающуюся объяснить сыну, что его старшая сестра не приедет из школы домой. Никогда.
На кухне раздался звон стекла, на мгновение вернув меня из болота вины и горя, в которое я погружалась в, и я повернулась на диване, чтобы увидеть мою тетю наливающую горячий чай в огромную кружку латте. Мои брови на мгновение сморщились в замешательстве — может быть, тете Вэл тоже необходимо успокоительное? — в то время, как она встала на цыпочки, чтобы открыть верхний шкафчик. Тот, где она и дядя Брендон хранили алкоголь.
Моя тетя вытащила бутылку коньяка и отвинтила крышку. Тогда она щедро выплеснула содержимое в свою кружку. И оставила бутылку на столешнице, точно собираясь налить еще и одну порцию.
Она сделала глоток своего «чая», потом повернулась к гостиной, держа пульт в руке. В тот момент, когда наши взгляды встретились, она застыла и её щёки вспыхнули.
— Это еще не появилось в новостях, — сказал я и не смогла не заметить, какими усталыми и тяжелыми были ее шаги, когда она шла по плиткам в гостиную. Тетя Вэл и миссис Коул в течение многих лет были приятельницами по гимнастике. Может быть, смерть Мередит ранила ее сильнее, чем я думала. Или, может быть, она была встревожена тем, как сильно была расстроена Софи. Или, может быть, она связала смерть Мередит с Хайди Андерсон — насколько мне известно, она еще не слышали о Элисон Бейкер — и начала подозревать что-то неладное. Как и я.
Так или иначе, её кожа была бледной, а руки тряслись. Она выглядела так хрупко, что я сомневалась, добавлять ли ей ещё проблем. Но предчувствия зашли слишком далеко. Я нуждалась в помощи, или в совете, или... в чем-нибудь.
В чём я действительно нуждалась, так это чтобы кто-то сказал мне, что хорошего в предчувствиях о смерти, если это не помогает мне спасти людей. В чём смысл знания, что кто-то умрёт, если я не могу помешать этому?
Тетя Вэл не знает ни одного ответа, и никто не знает. И в отсутствии моих собственных родителей, у меня больше не было с кем поговорить.
Мои пальцы переплелись на коленях, когда она устало опустилась на другой конец дивана, колени прижаты друг к другу, лодыжки чопорно перекрещены. Лишь морщинки вокруг рта и дрожь в руках выдавали, что с ней не все так хорошо, как она явно пытается показать.
Это не запах чая разносился из ее кружки.
Последний раз когда я попыталась рассказать ей, что я знаю кто-то умрет, она и дядя Брендон запихнули меня прямо в больницу и оставил там. Конечно, в тот раз я истерически кричала в середине торгового центра и нападала на любого, кто пытался прикоснуться ко мне.
По-видимому, у них не было выбора.
Конечно, в этот раз она воспримет все лучше, потому что я спокойна и рациональна, и в настоящее время не охвачена неодержимой потребностью кричать. И потому, что она уже выпила одну дозу из бутылки коньяка.
Мои нервы неконтролируемо гудели, и я рассеянно почуяла аромат диффузора на конце стола слева от меня, смесь ванильно-душистого масла с тонким деревянным тростником.
— Тетя Вэл?
Она вскочила, расплескав «чай» на коленях.
— Прости, милая. — Она поставила кружку на подставку на конце стола, потом бросилась на кухню, чтобы влажной тряпкой почистить пятно на штанах. — Этот случай с Мередит вывел меня из равновесия.
Я знала что она чувствует.
Я тихо выдохнула, потом глубоко вздохнула, пока моя тетя возвращалась в гостиную, мокрое пятно на ее брюках охватывало половину стройного бедра.
— Да, это было довольно... страшно.
— Да? — Она остановилась в нескольких футах от ее кресла, ее глаза сузились глядя на меня в... подозрении? — Была ли ты там? — Догадывалась ли она о том, что я собиралась сказать?
Может быть, Нэш был прав. Может быть, я должна сохранить мою тайну немного дольше...
Я медленно покачала головой, и мой взгляд метнулся к торчащим из крошечной бутылочки палкам.
— Нет, я не видела этого, на самом деле... — она с облегчением выдохнула, и я почти возненавидела то, что я должен был сказать, — но... Вы знаете о той девушке, которая умерла в «Табу» пару дней назад?
— Конечно. Как печально! — Она вернулась к своему стулу и взяла кружку, медленно с закрытыми глазами потягивая из нее «чай», словно размышляя. Или, может быть, молясь. Потом она сделала намного больше глоток и опустила кружку, широко раскрыв глаза. — Кейли, та девушка не имеет ничего общего с тем, что произошло сегодня. Согласно новостям, она была пьяна, и, возможно, использовала что-то сильнее, чем просто алкоголь.
Я не слышала последних новостей, но у меня даже не было возможности спросить, потому что она вновь заговорила. Как мать с дочерью.
Моя тетя жестикулировала кружкой в руках, в то время как говорила, но на этот раз ничего не плескалось. Она была пуста.
— Софи сказала, что Мередит упала, когда танцевала. Бедный ребенок, она почти ничего не ела и жила на одном кофеине. Это был только вопрос времени, когда ее тело крикнет «достаточно».
— Я знаю, и Софи, может быть, права. — Я отпустила ароматные палочки и начала сгибать ушко моей Коки туда и обратно, тщательно освобождая ее, чтобы не видеть жалости и скептицизма, несомненно, прячущихся за ее осторожной симпатией. — То, как она умерла, возможно, не имеет ничего общего с этим. — Хотя у меня, конечно, были свои сомнения. — Но, тетя Вэл, я думаю, что между ними есть какая-то связь.