Ой.
Я опустилась на резиновый коврик у основания катка, закрыв глаза от ужаса. Ладно, это была высокая цена. И даже если бы я была готова заплатить ее сама, я не имела права принимать это решение за невинного прохожего. Или за Нэша. Но сейчас я не могла оставить этот вопрос. Неважно, что он сказал, неважно какими бы логическими ни были его аргументы, позволить Мередит умереть было неправильно, и я не могла смириться с мыслью, что когда-то сделаю это снова.
Нэш вздохнул и опустился на коврик рядом со мной, подперев руки на коленях.
— Кейли, я знаю, как ты себя чувствуешь, но так работает смерть. Когда чье-то время приходит, он должен идти, и ты будешь единственная, которая сводит себя с ума, ища лазейки в системе. Поверь мне. — Тоской в голосе Нэша нашла отклик в моем сердце, и мне захотелось прикоснуться к нему. Чтобы облегчить то горе и боль, которые раздавались в его словах.
— Ты уже пробовал, не так ли? — прошептала я. Он кивнул, и я наклонился, чтобы губами прикоснуться к его губам, это прикосновение зажгло искры в моих венах. Я хотела поддержать его, чтобы как-то уменьшить эту боль. — Кто это был?
— Мой отец.
Ошеломленная, я откинулась назад, чтобы увидеть его лицо, и та боль, которую я увидела, казалось, пронзила меня, оставив холодный страх внутри меня.
— Что случилось?
Нэш медленно выдохнул и откинулся в сторону катка. Свет от фонаря отразился на его руке, когда он потер лоб, словно стараясь вспомнить.
— Он упал с лестницы, когда красил ставни на окне второго этажа, и ударился головой о кирпичи ограждающие клумбу моей мамы. Она обрезала кусты, когда он упал, так что видела это.
— А где был ты? — Я говорила тихо, боясь, что он перестанет говорить, если мой голос ворвется в его воспоминания.
— На заднем дворе, но я прибежал, когда она закричала. Когда я пришел, она плакала, держа его голову на своих коленях. На ее ногах было так много крови. Когда мой папа перестал дышать, она начала петь. Это было так красиво, Кейли. — Его слова были настойчивыми, и он сел прямо, пытаясь убедить меня. — Мрачно и грустно. И там была его душа, она отчасти висела над ними обоими. Я попытался направить ее. Я действительно не знал, что делаю, но у меня в голове была единственная мысль, что я должен попытаться спасти его. Но он заставил меня остановиться. Его душа... Я мог его слышать. Он сказал, что он должен идти, и я должен позаботиться о моей маме. Он сказал, что она будет нуждаться во мне, и он был прав. Она чувствовала себя виноватой, потому что попросила его покрасить ставнями. Она изменилась с того времени.
Я не понимала, что затаила дыхание, пока не начало сжимать грудь.
— Сколько тебе было лет?
— Десять. — Он закрыл глаза. — Мой отец был первой душой, которую я увидел, и я не смог его спасти. Не пожертвовав кем-нибудь еще, а он не позволил бы мне рисковать своей собственной жизнью. Или жизнью моей мамы. — Он открыл глаза и пристально посмотрел на меня. — И он был прав, Кейли. Мы не можем жертвовать жизнью невинных ради того, кто, как предполагается, должен умереть.
У меня не было что ответить ему на это. Но...
— Что делать, если Мередит не должна была умереть? Что делать, если ей еще не время?
— Это было ее время. Вот как это работает. — Голос Нэша был похож на голос убежденного ребенка, который верит в Санта Клауса. Он был слишком уверенным, как будто сила его утверждения может компенсировать некоторые тайные сомнения.
— Откуда ты знаешь?
— Поскольку существуют графики. Официальные списки. Есть люди, которые проверяют, произошла ли смерть, как это и должно было быть.
Я моргнула, глаза сузились от удивления.
— Ты это серьезно?
— К сожалению. — Горечь пробежала по его лицу, но она исчезла так быстро, что я даже не была уверенна, что это было на самом деле.
— Это звучит так... бюрократически.
Он пожал плечами.
— Это очень хорошо организованная система.
— Каждая система имеет недостатки, Нэш. — Он начал было спорить, но я опередила его. — Подумай об этом. Три девочки погибли в этом же районе за последние три дня, каждая по неизвестным причинам. Они все просто упали и умерли. Это не естественный порядок вещей. Это очень даже «неестественно». Или, по крайней мере «подозрительно».
— Это определенно необычно, — признался он. Нэш потер виски, и слова вдруг прозвучали очень устало. — Но даже если они не должны были умереть, мы ничего не сможем поделать, не убив кого-то другого.
— Ладно... — Я не могла спорить с его логикой. — Но если кто-то не должен был умирать, наказание за спасение все еще применяется?
Внезапно Нэш выглядел потрясенным, как будто эта возможность никогда не приходила ему в голову.
— Я не знаю. Но я знаю, кто может знать.
ГЛАВА 10
— Так кто же это? — Я отхлебнула последние капли моей соды, наблюдая, как фары проезжающих автомобилей освещении его черты, бросая короткие отрезки теней. Это было словно с каждого луча света, который освещал его лицо, видеть его впервые, и я не могла оторваться от созерцания.
— Он работает во вторую смену в больнице. — Нэш включил светосигнальный аппарат, когда делал поворот налево.
— Делает что?
— Тод... стажер. — Он еще раз повернул налево, справа от нас находился Арлингтон Мемориал, зеркальные окна новой хирургической башни отражали свет фонарей.
Я собрала обертки от нашей еды и сунула их в бумажный мешок на полу между моих ног.
— Я не знала, что у стажеров графики.
Нэш въехал в тускло освещенный гараж и посмотрел в обе стороны, ища на пустое место рядом с входом. Но было очевидно, что он избегает моих глаз.
— Он не совсем медицинский стажер.
— Кто он тогда? Точно.
Пустое пространство нашлось в конце первого уровня, и он втиснул в нее машину, обращаясь с машиной Картера аккуратнее, чем с автомобилем своей матери. Затем он припарковался и заглушил двигатель, прежде чем повернуться лицом ко мне.
— Кейли, Тод не человек вовсе. И он не совсем друг, поэтому он может не ответить на наши вопросы.
Я скреситла руки на груди и попытался выглядеть раздраженной, что было нелегко, учитывая, что каждый раз, когда он смотрел на меня так, словно не видел ничего на свете более прекрасного, как мое сердце начинало биться сильнее и у меня перехватывало дыхание.
— Не-человек, не-друг? Тот, кто работает в больнице, как не-медицинский стажер? — По крайней мере, это не был еще один футболист. — Теперь, когда мне ясно кем он не является, может, скажешь кто он?
Нэш вздохнул, и я поняла по звуку, что мне не понравится то, что он должен сказать.
— Он мрачный жнец.
— Он кто? — Конечно, я расслышала. — Ты сказал, что Тод Мрачный Жнец?
Нэш медленно покачал головой, и я с облегчением выдохнула. Баньши это одно — мы могли помочь людям — но я не была готова встретиться с этим ходящим, говорящим олицетворением смерти. А тем более задавать ему вопросы.
— Он не Мрачный Жнец, — заговорил Нэш, внимательно глядя на меня. — Он только жнец. Один из тысячи. Это просто работа.
— Просто работа? Смерть просто работа! Подожди... — Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Тогда я сосчитала до десяти. Когда этого было не достаточно, я сосчитала до тридцати. Тогда я встретила взгляд Нэша, надеясь, что паника не отразилась в возможно струящихся глубинах зрачков. — Так... когда ты сказал, что ты не можешь остановить смерть, ты действительно имел в виду, что ты не можешь остановить Тода?
— Не его в прямом смысле, но да, это общая идея. Жнецы это работа, которую надо выполнять, как и все остальные. И в целом, они не очень любят баньши.
— Должна ли я знать почему?
Нэш сочувственно улыбнулся и взял меня за руку, мой пульс подскочил даже от такого небольшого контакта. Дерьмо. Я уже видела, что любой будущий гнев на него будет очень трудно поддерживать.
— Большинство жнецов не любят нас, потому что у нас есть потенциал серьезно испортить их рабочий день. Даже если мы на самом деле не восстанавливаем душу человека, жнец не может заняться уборкой, пока мы держим ее. Таким образом, каждая секунда, которую ты тратишь на пение, означает одну-секундную задержку в доставке этой души. В оживленном районе это может заставить его катастрофически отставать от графика. Кроме того, это просто бесит их. Жнецам не нравиться когда кто-то играет с их игрушками.