— Почему ты не сказал мне? — потребовала я, стиснув зубы, чтобы не закричать и не разбудить спящую наверху Софи. Я пропустила так много. Потратила впустую так много времени, сомневалась в своем здравомыслии.
А оказывается единственное, в чем я действительно должна была сомневаться, это моя человечность!
— Мне очень жаль, Кейли. Я хотел. — Дядя Брендон закрыл глаза, как будто собирался с мыслями, потом снова встретился со мой взглядом, и к моему удивлению, я поняла, что верю ему. — Я начал было говорить об этом прошлом году, когда ты была... в больнице. Но твой отец попросил меня не делать этого. Ущерб уже был нанесен, и он надеялся, что мы сможем подождать немного дольше. По крайней мере, пока ты не окончишь среднюю школу.
Вот чего они надеялись, больше времени! Не жизни, а нормальной, человеческой юности. Благородная мысль, но чего-то немного не хватает...
— Я удивлена, что ваш маленький фарс держался так долго! — Я оказалась на краю дивана, пока говорила, а рука Нэша все еще была в моей хватке. Он был единственным, кто удерживал меня сидя, в то время я выпускала гейзер гнева и негодования, которые угрожали взорваться через верхнюю часть черепа. — Как много вы думали понадобиться времени, прежде чем я столкнусь с кем-то на грани смерти?
Дядя Брендон пожал плечами, но выдержал мой взгляд.
— Большинство подростков никогда не видят умирающих. Мы надеялись, что нам повезет, и мы сможем подождать, когда твой папа объяснит все это... позже. Когда ты будешь готова.
— Когда я буду готова? Я была готова в прошлом году, когда увидела лысого малыша в коляске, толкаемой через центр к его собственной смерти! Вы ждали, когда он будет готов. — Все ради моего отца, чтобы он, наконец, подошел и заполучил свой титул.
— Она права, Брендон, — невнятно пробурчала тетя Вэл, падая в кресло. Я смотрела на нее, ожидая большего, и повернулась к дяде только когда она подняла кружку ко рту, ничего не говоря.
— Зачем вообще держать это в секрете?
— Потому что ты... — начала снова тетя Вэл, жестикулируя большие круги полупустой кружкой. Но мой дядя оборвал ее суровым взглядом.
— Объяснять — дело твоего отца.
— Не то, чтобы у него не было на это времени! — Я сломался. — У него было шестнадцать лет для этого.
Дядя Брендон кивнул, и я прочла сожаление в его лице.
— Я знаю... все мы знаем. А если учесть, как ты узнала об этом... — он виновато взглянул на Нэша, — я думаю, что мы были не правы ожидая так долго. Но твой отец будет здесь утром, и я не собираюсь наступать ему на пятки с остальной частью истории. Это его дело.
Существует какая-то история? Не только простое объяснение, но реальная история?
— Он действительно приезжает? — Я не поверю в это, пока не увижу его.
Тем не менее в груди что-то напряглось, и меня пронзил толчок адреналина при мысли, что мой отец даст ответы, которые никто другой не готов дать. Но я знала, что нужна всемирная катастрофа, чтобы вызволить его в США. Он приедет не ко мне. Он приедет, чтобы не нанести ущерб созданному контролю, прежде чем моя тетя взвалит на него обвинения.
Мой очевидный скептизм заставил дядю Брендона нахмуриться — он, наверное, увидел вихры в моих глазах.
— Мы позвонили ему во второй половине дня...
— Я позвонила ему, — поправила тетя Вэл. — И сказала, чтобы нес свою задницу на самолет, или я...
— Тебе уже хватит. — Не успела я и моргнуть, как мой дядя был на ногах, и через мгновение он уже держал кружку жены. Она развалилась в кресле, широко раскрыв от удивления глаза, ее рука все еще была изогнута, словно держала чашку в ручке. — Я принесу тебе свежий кофе. — Он остановился на пороге между гостиной и столовой, держа кружку тети Вэл так крепко, что побелели костяшки пальцев. — Я сожалею, — сказал он Нэшу. — Моя жена воспринимает все это очень тяжело. Она беспокоится о девочках, все-таки они были подругами с матерью Мередит Коул.
Да, но она и миссис Коул был приятельницами по тренажерному залу, а не нераздельными, как сиамские близнецы. И я почти не видела, чтобы моя тетя пила больше одного бокала вина в те времена... она говорила, что в алкоголе слишком много калорий.
Нэш кивнул.
— Моя мама тоже расстроилась бы.
Да, но я уверенна, она бы не тонула в коньяке...
— Как поживает твоя мать?
— Она до сих пор скучает по нему. — Нэш взглянул на наши переплетенные руки, очевидно, ему было неудобно говорить о своей семье.
Выражение лица дяди Брендона смягчилось в сочувствии.
— Конечно. — Затем он повернулся к кухне, оставив эту тему.
В какой-то момент мы смотрели на ковер в тишине, не совсем уверенные, что сказать. Мы хотели заполнить тишину после самого неудобного разговора в моей жизни, но я была еще не совсем готова окончить эту тему.
Но тетя Вэл, очевидно, была.
— Она не хотела бы этого. — Ее взгляд был сосредоточен на полу в нескольких футах перед ней, руки раскинуты в стороны. Я еще никогда не видел ее взгляд таким... бесцельным.
— Моя мама? — растерянно спросил Нэш, но я знала, что она имела в виду. Она говорила о моей матери.
— Не хотела бы чего? — спросила я с любопытством, несмотря на мой возрастающий гнев. Никто никогда не был готов говорить о моей мамой при мне.
— Если бы все сложилось по другому, она бы рассказала тебе правду. Но Эйден не мог смотреть правде в глаза. Он никогда не был таким сильным, как она. — Взгляд тети Вэл нашел меня, и я была поражена внезапной ясностью в ее глазах. Неожиданная интенсивности сквозь глазурь опьянения. — Я никогда не встречала никого сильнее Дарби. Я хотела быть похожей на нее, пока...
— Валери! — Дядя Брендон замер в дверях со свежий кружкой кофе в руке.
— Пока что? — Я переводила взгляд с одного на другого.
— Ничего. Она не знает, о чем говорит. — Он поставил кружку на ближайший столик и пересек комнату словно окутанный туманом из джинсовой ткани, разочарования и беспокойства. Дядя Брендон поднял жену со стула, закинул ее руки на плечи, и она неуверенно шаталась, доверчиво упала в его объятия.
Тем не менее, несмотря на шаткие ноги, ее глаза были ясными, когда они встретились взглядом, и его осуждающий взгляд, просящий молчать, не был незамечен. Но он не заставил ее отказаться от своего заявления. Независимо от только что происходило между ними, было совершенно ясно, что тетя Вэл знает о чем говорит.
Дядя Брендон повел жену к прихожей.
— Я хочу, уложить ее, пока ночь еще не закончилась. Было очень приятно встретиться с тобой, Нэш, и, пожалуйста, передай от меня привет своей матери. — Он многозначительно посмотрел на меня, затем на дверь.
Очевидно приемные часы закончились.
— Дядя Брендон? — У меня остался один вопрос, который не мог дождаться моего отца, и я хотела держаться за руку Нэша, когда услышу ответ, на всякий случай.
Мой дядя остановился в дверях, тетя Вэл положила голову ему на плечо, ее глаза были закрыты.
— Да?
Я сделала глубокий вдох.
— Что имела в виду тетя Вэл, когда сказала, что я живу заимствованное время?
Понимание нахлынуло на него, как волны, разглаживающие песок на пляже.
— Ты слышала, как мы сегодня говорили?
Я кивнула, и моя рука вжалась в руку Нэша.
Боль во взгляде отогнала его улыбку, и он крепче прижал к себе тетю Вэл.
— Это часть истории твоего отца. Имей немного терпения и позволь ему рассказать все самому. И поверь мне... Вэл действительно не знает о чем говорит.
Я выдохнула в разочаровании.
— Хорошо. — Это было лучшее, что я смогла выдавить. К счастью, мой отец будет тут утром, и на этот раз я не позволю ему уйти, не ответив на все мои вопросы.
— Немного поспи, Кейли. Ты тоже, Нэш. С воспоминаниями, завтра, вероятно, не будет легче, чем сегодня.
Мы оба кивнули, и дядя Брендон поднял тетю Вэл на руки — она слегка похрапывала — и понес ее по коридору.