— Но ты не предвидела смерть одной из них, правильно?
Я кивнула и опустила безнадежно спутанные наушники на колени.
— Я слышала о ней, поэтому была вынуждена разыскать эту историю в Интернете. Та девушка в Арлингтоне умерла так же, как и девушка в «Табу». И так же, как Мередит. Все три просто упали замертво без какой-либо причины. Звучит ли это нормально?
— Нет. — К его чести, мой дядя даже не засомневался. — Но это не исключает случайность. Сколько Нэш успел рассказать тебе о том, что мы можем делать?
— Все, что важно, я надеюсь. — И даже если он оставил некоторые пробелы, они были гораздо лучше тех каньонов, которые создали моя семья. Не говоря уже о моей психике.
Глаза дяди Брендона сузились в сомнении, он вскинул одну лодыжку на противоположное колено.
— Разве он упомянул, что происходит с душой человека, когда он умрет?
— Да. Вот где в историю вступает Тод.
— Кто такой Тод?
— Жнец, который работает в больнице. Он застрял там, потому что позволил одной маленькой девочке жить, когда она должна была умереть, а его бос вместо этого убил бабушку той девочки. Но все равно...
Дядя Брендон вскочил со стула, его лицо покраснело до ярко красного. Я подумала, что у него может быть аневризма. Разве у баньши бывает аневризма?
— Нэш возил тебя к Жнецу? — Он начал расхаживать по моему ковру, сердито жестикулируя обеими руками. — У вас есть хоть малейшее понятие, как это опасно? — Я попыталась ответить, но он ринулся вперед, останавливаясь в конце моей кровати, смотря на меня сверху вниз пока разглагольствовал. — Жнецам не нравятся баньши. Наши возможности не в ладах их, поэтому большинство из них чувствуют угрозу в нас. Видеться с Жнецом то же самое, как в полицейском участке размахивать заряженным ружьем.
— Знаю. — Я пожала плечами, пытаясь успокоить его. — Но Нэш знал этого парня, прежде чем он стал Жнецом. Они друзья — своего рода.
— Может так он и думает, но я почему-то сомневаюсь, что Тод с этим согласен. — И снова он начал расхаживать, создавалось такое впечатление, что он шел быстрее, тем мог думать. Хотя эти сомнения, наверно, вытекают из личного опыта.
— Но он должен так думать, потому что он поможет нам. — Нет необходимости упоминать, что его помощь не обошлась без немалого моего участия в этом вопросе.
— Помочь с чем? — Дядя Брендон заторморозил на полпути, повернувшись лицом ко мне, и на этот раз в его глазах точно вихрился ураган.
— Помочь нам разобраться, что происходит. Он получит некую информацию для нас.
Выражение лица моего дяди потемнело, и мое дыхание застряло в горле так быстро, что даже закружилась голова.
— Что это за информация? Кейли, что ты делаешь? Я хочу правду, и прямо сейчас, или я клянусь, что ты не покинешь этот дом, пока тебе не исполнится двадцать один год.
Я иронически улыбнулась дяде Брендону, который смел требовать у меня правды. Я вздохнула и сел прямее на кровать.
— Хорошо, я расскажу, но не волнуйтесь. Все не так опасно, как звучит, — Я надеюсь, — потому что это лазейка в обмен душ, и...
— Обмен душ? — Лицо дяди Брендона менее чем за секунду превратилось из томатно-красного в ядерный. И тогда он стал ходить еще больше. — Вот почему мы хотели, чтобы твой отец все объяснил. Или по крайней мере я. Таким образом, мы бы знали сколько ты знаешь и понимаешь, а что тебе до сих пор неизвестно.
— Я не невежественна. — Мой характер взъерошился, и я протянулась к Ай Поду лежащему на тумбочке, пока мой мозг работал.
— Ты такова, если думаешь, что можешь рассматривать обмен душ. Ты не представляешь, насколько опасно возиться с Жнецами!
— Игнорировать это опасно, дядя Брендон. Разве ты не понимаешь? — Встав, я схватила чистые джинсы и грубо потрясла их, приятно, когда материал четко акцентировал гнев мой. — В конце концов, если предчувствия постоянны, я не смогу сдержать мою песню. Я бы случайно задержала график Жнеца, и по настоящему взбесила бы его — не говоря уже о других невидимых существах, которые там скрываются — с незнанием, что делаю. Видишь? Чем дольше вы держите меня в незнании и в темноте, тем больше вероятность того, что я споткнусь на том, чего не понимаю. Нэш знает это. Он пояснил возможности и последствия. Он вооружил меня знанием, потому что он понимает, что лучше всего знать, как избежать неприятностей.
— Из того, что я слышал, это больше похоже на то, что ты ищешь проблемы.
— Не проблемы. А правду. — Я бросила сложенные джинсы на край кровати. — Этого здесь было очень мало, и даже теперь, когда я знаю кто я, вы и тетя Вэл по-прежнему храните секреты.
Он тяжело выдохнул и сел на край моего комода, проведя одной рукой по растрепанным волосам.
— Мы не храним секретов от тебя. Мы даем возможность твоему отцу действовать как настоящему родителю.
— Ха! — Я протопала вокруг кровати, чтобы она оказалась между нами, а затем схватила с кучи блузку с длинными рукавами. — У него было шестнадцать лет для этого. Что заставляет вас думать, что сейчас он уже начнет?
— Дай ему шанс, Кейли. Он может удивить тебя.
— Вряд ли. — Я сложила блузку несколькими короткими, резкими движениями, а затем бросила ее на джинсы, где одна рука свободно болталась на стороне. — Если Нэш знал, что мой отец обязан был сказать мне, он уже сказал.
Дядя Брендон наклонился вперед и поправил рукав сверху лежащей рубашки.
— Нэш никогда не должен был брать тебя с собой на встречу с Жнецом, Кейли. У баньши нет естественной защиты от большинства вещей, находящихся там. Вот почему мы живем здесь, с людьми. Ключ к долголетию в том, чтобы пребывать вне поля зрения. Встреча с Жнецом должна произойти только раз в жизни — в самом конце.
— Это просто смешно! — Я бросила следующую сложенную рубашку на стопку и потянулась за пижамными штанами из кучи. — Жнец не может коснуться тебя, пока твое имя не появится в его списке, и когда это случится, ничего нельзя будет сделать, чтобы остановить его. Избегать Жнецов не имеет смысла. Особенно, когда они могут помочь. — Теоретически. Но была ли моя теория о сума сошедшем Жнеце, который отклонился от своей цели и убивает девочек, просто теорией?
— Какую правду помогает вам найти этот Жнец? — Дядя Брендон откинулся на стул с победно звучащим вздохом. Он потер свой висок, словно у него болела голова, но я не приняла на себя вину за это. Если каждый взрослый человек в моей жизни не лгал бы мне в течение тринадцати лет, этого никто бы не произошло.
— Он тайком заглянет в основной список трех последних дней, чтобы узнать, были ли те мертвые девушки в нем.
— Он что? — Дядя Брендон стал пугающе тихим, и единственным движением в комнате был нервный тик на крае его левого века.
— Не волнуйтесь. Он не возьмет его с собой. Он просто заглянет.
— Кейли, дело не в этом. То, что он делает опасно для вас всех. Жнецы очень серьезно относятся к своим спискам. Люди не должны знать, когда они умрут. Вот почему мы не можешь предупредить их. Как только у тебя появляется предчувствие, ты не можешь говорить, верно?
— Да. — Я сорвала пушек на фланелевых брюках, чувствуя себя неудобно с направлением дискуссии, которую в настоящее время возглавляла не я, и из-за наступившего чувства вины. — Я пыталась предупредить Мередит, но я знала, что если я открою рот, то буду в состоянии только кричать.
Дядя Брендон мрачно кивнул.
— Для этого существует хорошая причина. Горе опустошает человека. А неминуемая смерть преследует всех людей. Человеку достаточно тяжело знать, что он умирает от рака или чего-то вроде этого. Но знать точный момент? Знать дату и время, которые все больше приближаются, а жизнь ускользает? Это свело бы людей с ума.
Я уставилась на него, сильно сжав брюки обеими руками.
— Вы думаете, что я этого не знаю?
— Конечно, знаешь. — Он провел рукой по густым каштановым волосам, выдыхая в отчаянии. — Ты понимаешь это гораздо лучше, чем я когда-либо смогу, и поэтому ты оказалась в больнице.