Мой отец сел на один из барных стульев, все еще наблюдая, как я повернулась к плите посыпать солью воду. Нэш устроился на стуле подальше от него и скрестил руки на столешнице.
— Так что ты хочешь узнать в первую очередь? — отец встретил мой пристальный взгляд, который я оторвала от сыра, лежащего на разделочной доске.
Я пожала плечами и вытащила нож из ящика слева от меня.
— Я думаю, у врожденные способности на все эти дела, касательно Баньши, благодаря Нэшу. — Мой отец съежился, и я почувствовала себя виноватой, хотя это он не предпринимал никаких попыток, чтобы объяснить все самому. — Но почему тетя Вэл сказала, что я живу заимствованное время? Что это значит?
На этот раз он вздрогнул, как будто от пощечины. Он явно ожидал чего-то другого — вероятно, технического вопроса типа руководства Как Быть Баньши, копия которой, вероятно, потерялась в почте.
Мой отец вздохнул и вдруг стал выглядеть очень усталым.
— Это долгая история, Kейли, и я предпочел бы рассказать ее один на один.
— Нет, — Я покачала головой и грубо разорвала пакет с макаронами. — Ты пролетел пол мира, поэтому обязаны мне объяснение. — Не говоря уже об извинении. — Я хочу услышать это прямо сейчас.
Лоб моего отца расширился в удивлении, выражая раздражение. Затем он нахмурился.
— Ты говоришь так же, как твоя мать.
Ну да, я должна же была унаследовать свой характер от кого-то.
— Не она хочет, чтобы ты сказал мне то, что ты должен сказать?
Он не выглядел бы более шокированным, если бы я ударила его.
— Я честно не знаю. Но ты права. Ты имеешь право знать все факты. — Он на мгновение закрыл глаза, как бы собираясь с мыслями. — Все началось в ночь, когда ты умерла.
ГЛАВА 19
— Что? — Моя рука сжалась в кулак вокруг куска сыра, и он захлюпал между моими пальцами. Мой пульс стучал так сильно, и я подумала, что взорвусь. — Ты имеешь в виду, той ночью умерла мама.
Мой отец кивнул.
— Она тоже умерла в ту ночь. Но ты первая.
— Вау... — Нэш наклонился вперед, глядя вперед-назад то на меня, то на моего отца. — Кейли умерла?
Мой отец вздохнул, погружаясь в длинную историю.
— Был февраль, тебе было три года. Дороги были скользкими. В Техасе у нас редко бывала зимняя погода, поэтому, когда она приходила, никто точно не знал, как справиться с этим. Включая и меня.
— Подожди, я слышала все это и раньше. — Я бросила макароны теперь уже в кипящую воду, и облачко пара повеяло мне в лицо, покрывая кожу слоем сырости и тепла. — Ты был за рулем, и на обледенелой дороге в нас въехал другой автомобиль. Я сломала правую руку и ногу, а мама умерла.
Мой отец кивнул, сглотнул и продолжил.
— Мы были по пути сюда, чтобы отпраздновать день рождение Софи. Твоя мать считала, что погода слишком плохая, но я сказал, что все будет в порядке. Поездка была короткой, а твоя кузина обожала тебя. Все это было моей ошибкой.
— Что случилось? — Спросила я, забыв про сырую руку.
Мой отец медленно моргнул, как будто отгоняя слезы.
— На дорогу выскочил олень. Я ехал не так уж и быстро, но дорога была ледяной, а олень огромным. Я свернул, чтобы избежать удара, и машина скользнула по льду. Мы оказались в другой стороне дороги. Ближайший автомобиль врезался в нас. Сзади со стороны пассажира. Твое автокресло было раздавлено.
Я закрыла глаза и сжала столешницу, волна головокружения охватила меня. Но ведь моя мама умерла в этой аварии, не я. Я была выкинута вверх, но я была жива.
Я живое доказательство этого!
Мои глаза открылись, мгновенно сосредоточив внимание на моем отце.
— Пап, я помню часть этого. Я была несколько недель в больнице. У меня было два перелома. У нас еще есть фотографии. Но я была жива. Понимаешь? — Я развел руки, чтобы продемонстрировать свою точку зрения. — Так что же случилось? Медики вернули меня?
Правда нависла большим, темным облаком на горизонте моего сознания. Я почти видела ответ, но отказывалась принять его. Отказывалась признать предстоящую бурю, разрастающуюся над моей головой, готовую омыть меня холодными, жестокими ответами, которых я хотела.
Я больше не хотела их.
Но мой отец только покачал головой.
— Они не успели вовремя. Мужчина за рулем другого автомобиля был врачом, но его жена ударилась головой о что-то, и он пытался ее разбудить. К тому времени, когда он пришел, чтобы помочь нам, все было кончено.
— Нет. — Я перемешивала макароны так сильно, что кипящая вода выплескивалась на плитку, шипя на плоской горелке.
Рука Нэша мягко опустилась на мою, хотя я не слышала когда он подошел, и я посмотрела наверх, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Ты умерла, Кейли. Ты знаешь, что это правда.
Мой отец снова кивнул, и, когда глаза закрылись, две молчаливые слезы покатились по его щетинистым щекам.
— Я вытащил сидение со стороны водителя. Когда я подобрал тебя, ты не издавала ни звука, даже когда твоя правая рука и нога были сломаны. — Его глаза открылись, и боль, отразившаяся в них, держала меня в плену. — Я держал тебя, как новорожденного, а ты просто посмотрела на меня. Тогда твоя мама вылезла из машины и взяла тебя за руки. Она плакала, но она не могла говорить, и я мог видеть истину на ее лице. Я знал, что мы тебя теряем.
Он шмыгнул носом, а я застыла, боясь, что если пошевелюсь, он перестанет говорить. Но еще больше пугало то, что часть меня действительно хотела его остановить.
— Ты умерла, прямо на обочине дороги, с тающим снегом в волосах.
— Тогда почему я все еще здесь? — Прошептала я, но я уже знала ответ. — Это было мое время уйти, не так ли? — Я включила кран и подсунула руки под теплую воду, очищая сыр между пальцами, затем посмотрела на своего отца. — Я должна была умереть, а вы вернули меня.
— Да. — Его голос сорвался, а лицо перекосилось от усилий сдержать слезы. — Мы не смогли этого выдержать. Она пела для тебя, и это была самое красивое, что я когда-либо слышал. Я едва мог видеть, я плакал так сильно... Но потом я увидел тебя. Твою душу. Маленькую и белую в этой темноте. Это произошло слишком рано. Я не смог отпустить тебя.
Я выключила воду и из ящика возле бедра схватила полотенце, вода капала на пол, пока я вытирала руки, затем я наклонилась над баром и уставилась на него.
— Скажи мне, как это случилось.
На этот раз он не колебался.
— Я заставил твою мать посмотреть на меня, чтобы убедиться, что она поняла. Я сказал ей, чтобы она позаботилась о вас. И то, что я собираюсь вернуть тебя. Она плакала, но кивнула, все еще поя. Таким образом, я вернул твою душу обратно в крошечном тельце. Ты уставилась на меня. Затем, с первым вдохом, вы запела.
— Я... пела?
Полотенце выскользнуло из моих пальцев и приземлилось на плитку, но я почти не заметила этого.
— Песню Душы. — Мой отец сжал кулаками глазам, как будто физически сдерживал слезы, но его лицо все еще было мокрым, когда он снова посмотрел на меня. — Я думал, что это для меня. Мать была тебе больше необходима, чем ты нуждалась во мне, и я был готов. Но пока я стоял, держа тебя, Жнец показал себя.
— Он позволит вам увидеть его? — прервал его Нэш. Я почти забыла, что он был тут.
Мой отец кивнул.
— Он стоял в траве, на обочине дороги. Он улыбнулся мне, этой жуткой немой улыбкой, как будто он знал, о чем я думаю. Я сказал ему, что я готов. Я отдал тебя маме, а ты все еще пела эту красивую песню. Я чувствовал себя так спокойно, думая, что последнее, что я хотел услышать, было то, как ты поешь песню мне. — Он сделал паузу, и на этот раз слезы падали открыто. — Но я должен был знать лучше, потому что твоя мать не пела вместе с тобой.
Я смотрела через стол на своего отца, как будто загипнотизированная, забыв про ужин.
— Этот ублюдок взял вместо этого ее. — Отец ударил кулаком по плиткам достаточно сильно, чтобы встряхнуть весь бар, и его челюсть сжалась в ярости. — Он просто посмотрел на Дарби, и она рухнула. Я должен был схватить тебя, чтобы удержать от удара о землю, когда она упала.