— Что ж… я возглавляю группу по поимке дезертиров. То есть вас.
Влада прошиб ледяной пот, а в горле разом пересохло. Все-таки попались… Приняв непринужденную позу, он растянул губы в подобии улыбки.
— Мы — дезертиры? С чего вы взяли? Просто путешественники!
— Просто путешественников в этих местах не водится, — отрезал Ральф и сделал какой-то знак своим людям. — Такие как вы, всегда дезертиры!
И прежде чем приятели успели хоть что-нибудь произнести, четверо молчаливых мужчин в шлемах с быстротой молнии вплотную обступили их.
— Брось меч и протяни руки, — грубо приказал Ральф.
Влад презрительно фыркнул:
— А еще чего сделать?
Начальник группы коротко кивнул, и один из его подчиненных внезапно с силой пнул Влада в живот. Парень задохнулся от боли и согнулся пополам, а меч выскользнул из его рук, ударив по ступне. Из губ юноши вырвалось длинное ругательство.
— Но-но, потише, — с легкой улыбкой посоветовал Ральф, наблюдая, как его спутники сковывают запястья Влада наручниками. Сдавленный вздох возвестил о том, что и к Косте применили аналогичные меры.
— К послезавтрашнему полудню вы присоединитесь к нашей армии, — с удовольствием пообещал Ральф.
Влад демонстративно усмехнулся, сам себе напоминая загнанного к угол пса, которого хозяева велели усыпить.
ХХХ
— Единственный плюс — нас прилично кормят, — тихонько шепнул Костя на ухо другу во время обеда на следующий день. Им подали по куску жареного мяса, несколько запеченных в угле картофелин, и даже позволили сделать пару глотков сухого вина из походной фляги.
Костя с наслаждением принялся за третью картофелину и, откусив изрядную долю, сообщил:
— Хотя я не поверил бы никогда, что буду с таким удовольствием есть вот это вот! Слава богу, наручники сняли!
Влад, пропустив мимо ушей большую часть его фразы, негромко осведомился:
— Где эта птица?
Назвать пернатое создание Таисией он просто не мог. Таинственная возлюбленная была в воображении парня юной хрупкой девушкой с манящей улыбкой и лучистым взглядом огромных глаз. Впрочем, и глаза, и взгляд оставались и теперь… но это лишь усугубляло положение.
Костя кивком указал на ближайшую купу деревьев и одними губами шепнул:
— Вон там… умненькая птичка!
Влад попытался улыбнуться, но сумел изобразить лишь невыразительную гримасу. Отвернувшись от друга, он торопливо схватил раскаленную картофелину и тут же, ойкнув, выронил ее и принялся дуть на обожженные пальцы.
— Ах, какие мы нежные! — с издевкой поддел сидящий чуть поодаль Ральф. Надо отдать ему должное — его рацион состоял из тех же продуктов, что и меню пленников.
Влад злобно покосился на предводителя отряда, однако счел за лучшее промолчать. Есть ему расхотелось. В памяти вспыхнул образ Таисии, ее хриплый предсмертный голос и просьба не бросать… Юноша передернулся.
— Черт, как же все… паршиво, — сердито обронил он и, сжав в кулаке попавшуюся под руки веточку, с непонятным удовлетворением услышал хруст. Жаль, он не может с такой же легкостью свернуть шею этому Ральфу…
— Что делать будем? — тихо поинтересовался Костя, делая вид, будто увлеченно жует.
Влад, не поднимая взгляда, равнодушно пожал плечами. Бывший сокурсник удивленно воззрился на него.
— Ты что же, намерен сдаться? — не поверил он.
— Мне плевать, — честно признался тот, нисколько не покривив душой. — Да и вообще, что прикажешь делать?
— Вот уж не знаю, — вздохнул Костя. — Если б знал…
— Ну и я не знаю, — подвел итог Влад и чуть отодвинулся в сторону, уткнувшись подбородком в колени.
Ему ничего не хотелось предпринимать, и он почти безразлично относился к перспективе скорой смерти. Более того, в иные минуты мысль о возможном прекращении существования даже грела его.
Смерть — это не страшно. Страшно, когда жизнь рушится, рассыпаясь на части, и ты перестаешь понимать смысл происходящего, когда все, кого ты любил, гибнут на твоих глазах либо просто исчезают с лица Земли, а привычные вещи заменяются орудиями прошлых веков…
"Прости меня, мама, — вдруг подумал Влад, щурясь в слабой попытке сохранить безразличный вид. Но мысль о матери впервые за все минувшие дни (недели, месяцы?!) по-настоящему ранила его. — Я не могу дать о себе знать. Я бы хотел… но не могу. И ты была во всем и всегда права. Я спорил с тобой, а ты была права. Как бы я хотел повернуть время вспять и сказать, что люблю тебя — и когда спорил и злился, любил. Прости меня, прости"
— Смерть — это неплохо, — вслух пробормотал парень, откликаясь на собственные мысли.
Костя с ужасом уставился на него.