— Здесь, в этом мире, подобные знания лишними не будут, — наставительно вещал Хуан. — Обязательно пригодятся.
— А вы хорошо деретесь? — жадно поинтересовался Костя.
Таинственный брюнет скупо кивнул:
— О, да. Вполне прилично.
— Кто бы мог подумать, что мне пригодится умение драться на шпагах! — тоскливо обронил Влад, но спорить не стал.
Решив приступить к занятиям с завтрашнего дня, ребята провели оставшееся время в блаженном безделье. И вот теперь, ближе к ночи, Влад стучал в Костину дверь.
— Чего надо? — заспанно пробормотал Костя, показавшись на пороге. Темные волосы были взлохмачены, на щеке краснел след от подушки, а из одежды остались только просторные брюки. Влад невольно поежился, обежав взглядом выступающие ключицы и ребра приятеля, и нарочито бодро проговорил:
— Ты дрых, я смотрю! Собирайся и пошли!
— Куда еще? — проворчал тот, потирая кулаком глаза.
— Как куда? На этот Костер!
— О господи! — простонал парень, скрывшись в комнате. Минут пять спустя снова вышел, на ходу застегивая плотную темно-коричневую куртку-пиджак или, как ее назвал Хуан, "сюртук". Волосы уже не торчали во все стороны, но вид у юноши был все равно недовольным.
— И нужно тебе это зрелище! — высказывался Костя, с шумом спускаясь по лестнице. — Адреналина тебе не хватает, что ли?
Влад иронично улыбался, сохраняя молчание. Он успел отдохнуть от путешествия и даже немного повеселел. Последнему обстоятельству в немалой степени способствовал намек хозяина дома на возможную помощь Дианы. В конце концов, их с Таисией "красивая и печальная история" должна рано или поздно тронуть зачерствевшее сердце вздорной колдуньи!
В парке царил густой мрак, к тому же, изрядно похолодало. Пахло дымом и горелой листвой, а воздух полнился ночными звуками: стрекотом, шорохами, шуршанием…
— Ну и холодина! — клацая зубами, пожаловался Костя и оглянулся по сторонам. — И где же этот дурацкий костер?
— Полагаю, за дворцом, — опередил Влад и направился по аллее в нужную сторону.
Он угадал — за трехэтажным особняком обнаружилось свободное от деревьев пространство, средоточием которого был жарко пылающий костер. Рядом темнела исполинская туша Тарра, в полумраке представлявшая страшноватое зрелище. Свинг парил в полуметре над землей, и отблески пламени придавали искристым частицам его тела красноватый оттенок.
Помимо инопланетных существ на фоне огня прорисовывались еще две фигуры, в которых Влад узнал Назара и Хуана. Последний, высокий и осанистый, в черной шелковой накидке, напоминал гигантского ворона — несложно было поверить, что этот молчаливый брюнет имеет тесное отношение к магии.
Назар, чисто выбритый, с пышной копной смоляных кудрей, в расшитом золотом кафтане и узких штанах-чулках казался записным франтом. Влад с ревностью и обидой отметил, что молодой цыган чересчур хорош собой, хотя и он сам тоже постарался не пасть в грязь лицом, выбрав наиболее элегантные, с его точки зрения, вещи… Светло-русые волосы Влада достигали уже середины шеи и вились на концах. Делать короткую стрижку Хуан отсоветовал.
"В этом мире короткая стрижка — признак раба или каторжника" — с горечью пояснил он.
"И что, нам растить косу до пояса?" — язвительно спросил Влад.
"Зачем? Достаточно будет длины чуть выше плеч"
Впрочем, длинная стрижка Владу шла, смягчая хоть и правильные, но несколько резковатые черты лица. К сожалению, этого нельзя было сказать о Косте — подобная прическа в его случае напоминало воронье гнездо.
— Добрый вечер, — поздоровался Влад. Свинг вежливо поклонился (а может, не так уж и вежливо?), Тарр на мгновение задержал на гостях равнодушный взгляд отливающих багрянцем костра глаз, Назар приветствие проигнорировал, и лишь Хуан соизволил ответить:
— Добрый вечер.
Влад сердито засопел и оглянулся на Костю, пытаясь мимикой передать все свое негодование. Приятель весело ухмыльнулся, словно напоминая, что он, мол, предупреждал.
— Мы ждем Диану, — пояснил Хуан, но Влад на это замечание отреагировать не успел — раздался уже знакомый голос:
— Вы ее дождались.
Диана тоже походила на колдунью: темные блестящие волосы струились по спине, изредка взмывая от порывов ветра, ладное тело окутывал черный балахон, а на лице застыло странное, немного напряженное, выражение.