— Разве это так плохо? Разве плохо хоть на время сбрасывать личину старого и уставшего от жизни мага и становиться, как ты выразилась, мальчишкой?
Диана соскользнула с кресла и прильнула к Хуану; тот обнял ее, с силой прижал к себе, словно боялся, что она вот-вот растворится в воздухе.
— Не знаю, что тебе ответить, — тихо призналась женщина, положив голову на плечо собеседнику. — Знаю только, что с тобой порою трудно. Очень трудно.
— Ну, и ты женщина не из простых, — заметил Хуан. — Но, возможно, именно поэтому нам по-прежнему интересно друг с другом, и мы до сих пор вместе?
С тех пор, как Назар завел беседу о перспективности отношений с Лилиан, Влад с отвлеченным интересом любопытством наблюдал за этой парой и внутренне посмеивался при виде неловкой настойчивости цыгана, пока не слишком продвинувшегося в своих ухаживаниях. Дальше укромных поцелуев и томных переглядываний дело у него, судя по всему, не дошло.
Назар больше не пытался посоветоваться с Владом, и все-таки тот, мучимый любопытством, решил по собственной инициативе затронуть эту щекотливую тему.
Он выбрал момент, когда Таисия и Мишель захотели развеять скуку и отправились в компании Дианы в город за разными дамскими покупками, и отыскал Назара в саду. Цыган в полном одиночестве сидел на мраморной скамье. Одетый как всегда ярко и безвкусно (и совсем не по-домашнему), он мрачно изучал собственные переплетенные пальцы, и его унылое выражение лица совершенно диссонировало с пестрым нарядом.
Влад опустился на скамью рядом с приятелем и негромко кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание. Назар недовольно покосился на него и хмуро процедил:
— Чего тебе надо?
— Что так грубо? — поморщился Влад. — Мы вроде не в ссоре.
— А стоило бы, — буркнул цыган, бросив на него еще один испепеляющий взгляд.
— Почему же? — искренне изумился парень, мысленно перебирая возможные поводы для ссоры.
— Так ты ведь надоумил меня обратиться за помощью к Диане, черт бы ее побрал!
Влад с трудом сохранил серьезное выражение лица. Уголки его губ задрожали, а глаза заискрились смехом. И все-таки тон остался намеренно небрежным:
— Черт ее вряд ли поберет, Назар. И все-таки, что произошло?
Цыган вздохнул и нехотя пояснил:
— Я с ней поговорил. Пару дней назад.
— Ну и?
— Она заявила, что пока не слишком мне доверяет! — сердито воскликнул Назар, едва ли не плюясь от злости. Его буквально трясло. — Что я должен еще доказать свою, так сказать, благонадежность!
Держать себя в руках становилось все труднее. Влад издал смешок и с любопытством спросил:
— И как? Выходит доказать?
— Я не обязан ничего ей доказывать! — взвился парень. — Еще чего! Она Лилиан не мама.
— Зря ты так, — сказал Влад, все еще усмехаясь. — Диана нормальная. Она любит поизображать из себя эдакую строгую мамашу, но на деле ведет себя вполне адекватно.
— Ты-то откуда знаешь? — огрызнулся цыган, снова отвернувшись.
— Именно знаю. У меня была похожая ситуация с Таисией. Я тебе как-то рассказывал вроде бы.
— Не помню, чтоб рассказывал.
— Сейчас уже неважно. Просто поверь: если не будешь ерепениться, то Диана поговорит с Хуаном. Не прямо сейчас, но поговорит.
Назар недоверчиво хмыкнул и покачал головой:
— Нет уж. С меня хватит. Я не мальчик ей. Женщин полно!
— Ну-ну, — скептически обронил Влад. — Что-то незаметно, где их полно.
Цыган раздраженно посмотрел на него.
— Не здесь, конечно. Не в этом дурацком замке. Вообще мне здесь не хочется оставаться после разговора с Дианой.
— И куда же ты пойдешь? — удивился Влад.
— Да куда угодно! Мир значительно больше, чем этот дворец!
Как ни странно, эта мысль оказался новой для Влада. Парень прищурился, размышляя.
— Да, ты прав… — задумчиво признал он, глядя в одну точку и будто позабыв о присутствии цыгана. — Мир значительно больше…
Он восседал на роскошном троне, расположенном на внушительном пьедестале: импозантный, высокомерный, напоминающий стареющего льва — особенно благодаря пышной гриве снежно-белых волос.
— Ты напрасно думаешь, что переиграла меня, Кандида, — голос звучал холодно и презрительно.
Она стояла перед ним в одной ночной рубашке, с растрепанными волосами, странно беззащитная. Но страха, тем не менее, не испытывала — скорее, щекочущее чувство близкой опасности.