Рука Хуана, приобнимавшая Диану за плечи, при упоминании о «своем Арвене» на миг напряглась. Колдун прищурился и мрачно проговорил:
— Это не ее Арвен! Это просто Арвен. И у нас есть основания относиться к нему с должным опасением.
— Одно дело — должное опасение, а другое — животный страх, — невозмутимо возразил Хозяин. — Чувствуете разницу?
— Мы-то чувствуем разницу, — кивнул Хуан. — А вот ты не чувствуешь, что вот-вот перегнешь палку и доведешь нас до белого каления. Или ты этого и добиваешься?
Хозяин довольно усмехнулся и, подцепив вилкой последний кусочек отбивной и окунув ее в томатный соус, весело заметил:
— Отчасти. Я хочу вас разозлить.
— Из любви острым ощущениям? — фыркнула Диана. — Тебе нравится играть с огнем?
— Не совсем. Я просто хочу вас расшевелить. Побудить к действию.
— Можешь считать, что достиг своей цели, — ледяным тоном сказал Хуан, улыбаясь одними губами. — Мы твой намек поняли.
Диана промолчала, но, судя по хмурому выражению ее лица, мнения своего не изменила.
Кандида появлялась у него раз в несколько дней. Приходила без предупреждения и, разумеется, без приглашения, оставаясь на обед или ужин. Арвен не протестовал, молча одобряя ее визиты. Им было интересно вместе, они думали о многом схожим образом и оба были лишены ряда предрассудков. Никаких интимных намеков Кандида больше не делала, но на прощание всегда целовала его — порою не в щеку, а в губы, как давнишнего любовника. И Арвен, опять-таки, не сопротивлялся…
Он не знал, как относиться к ее поведению. Она ему нравилась — не так, как Диана, чувство было иным, более осмысленным и, пожалуй, настоящим. При этом Арвен совершенно не верил вероломной красотке и даже приставил к ней временную магическую слежку. Особого результата, впрочем, не добился: как выяснилось, Кандида не встречается ни с Хозяином, ни с Хуаном и дни напролет проводит в своем новоприобретенном замке, выбираясь в город лишь на модные театральные постановки. Но все-таки колдун ей не верил.
Будь Кандида обыкновенной женщиной, ему не составило бы труда разобраться в ее мыслях и стремлениях, но она относилась к числу опытнейших магов высшего уровня. С такой особой приходилось действовать куда тоньше…
Чего она добивается — вот что интересовало Арвена в первую очередь. Стать его любовницей? Пускай так, он, в целом, не против — почему нет? Но что будет дальше? Какова ее конечная цель? Арвен был убежден, что такая цель есть.
— Ты уверяешь, что разочаровалась в Хуане, — сказал как-то маг за вечерним кофе. — Но почему в таком случае ты остаешься в мире, который принадлежит ему и Диане?
— Мне надоело метаться из реальности в реальность. Однако если ты пригласишь меня к себе… я, так и быть, подумаю.
— Не спеши, — издал смешок Арвен. — Объясни лучше, почему не возвращаешься на Планету Серых Принцев?
— Есть причина, — усмехнулась она в ответ. — И ты можешь догадаться, что это за причина.
Они расположились в гостиной у жарко пылающего камина. Заняв свои любимые кресла, собеседники пили ароматный кофе и угощались шоколадом.
Арвен чувствовал редкое умиротворение и покой. Хотелось, чтобы вечер длился как можно дольше…
— Могу догадаться? — лениво повторил он, откинувшись на мягкую спинку кресла. — Ничего не приходит на ум.
Пухлые губы Кандиды тронула легкая улыбка.
— Не лукавь. Ты понимаешь, что я остаюсь здесь отчасти из-за тебя.
Его резануло это «отчасти».
— А еще из-за кого или из-за чего? — недовольно спросил он.
— О! — воскликнула Кандида с веселым удивлением. — Тебя задело, что ты — не единственная причина? Наконец-то.
— Что наконец-то? — рассердился Арвен. — Я задал самый простой вопрос и, кстати, не получил на него ответа.
Она пожала плечами и подавила вздох:
— Ты хочешь знать, когда я, наконец, уберусь обратно в свой мир? Однажды это мгновение обязательно наступит, Арвен. У меня впереди вечность…
Однако он-то хотел знать совсем другое.
И все-таки, как ни сопротивлялся Арвен, однажды Кандида осталась у него на ночь. Это случилось почти против его воли… но все-таки случилось.
Конечно, Арвен увлекался многими женщинами, и его любили многие, однако по-настоящему ему запомнилась только Диана. Теперь же ее затмила Кандида, оказавшаяся еще более темпераментной и искусной.
— Я знала, что рано или поздно ты сдашься… — нежно шепнула колдунья под утро, когда они лежали, обнявшись и отдыхая после огненной ночи.