— Лиз… что с тобой происходит? — Он провел пальцем по ее щеке. Его голос исполнился ужаса. — Ты что… ты… плачешь?
Лиз отчаянно замотала головой, не в силах побороть предательские слезы.
— Нет, — приглушенно пробормотала она. — Это просто лук, в салате…
— Но в салате нет лука. Ты же сама только что сказала. — Он помолчал немного и медленно продолжал: — Ты уже слышала? Я специально приехал, чтобы тебе сообщиться, правда, знаю, что тебя это расстроит… может быть, даже станет настоящим ударом…
Лиз подняла на него заплаканные глаза.
— У… ударом? — повторила она и почувствовала, как теплая волна заливает ее щеки. Она испытывала жгучий стыд — ведь он все-таки догадался, что творится у нее в сердце. Она призвала на помощь всю свою выдержку и произнесла: — Но почему же ударом, Роджер? Напротив, я очень рада. По-моему, это чудесно. Антея все мне сказала сегодня, и я желаю вам обоим счастья.
Роджер в недоумении наморщил лоб:
— Не понимаю, о чем ты. Кому это — нам? Кажется, ты все на свете перепутала. Антея выходит замуж за доктора Брукса. Скоро они объявят о помолвке.
У Лиз перехватило дыхание. Она выпустила салатную миску из ослабевших рук, и та упала на стол. Руки, у нее дрожали.
— Антея… она что… выходит за… за доктора… Брукса? — заикаясь, повторила Лиз, делая между словами долгие мучительные паузы. — А я думала… мне казалось, что вы… что ты в нее влюблен.
Роджер отрицательно покачал головой:
— Да нет, это было давно, когда мы еще в школе учились. Мы тогда были еще совсем детьми. Но я очень хорошо к ней отношусь — она одна из моих самых близких друзей. Надеюсь, и впредь так будет. Но мы давно уже выросли из нашего детского увлечения. Джим Брукс полюбил ее с первой же встречи, когда приезжал лечить Тима. Во всяком случае, Антея мне так сказала. И я рад, потому что он отличный парень, просто первоклассный. Надеюсь, они будут очень счастливы. — Тут лицо его помрачнело, и, помолчав, он посмотрел на Лиз и тихо сказал: — Но я приехал сообщить тебе о другом. — Голос его стал совсем грустным. — Лиз… поверь, мне очень неприятно тебе это говорить. Это, по-моему, просто подлое предательство. Рано или поздно ты все равно узнаешь. — В его карих глазах светились забота и нежность. — Джефф обручился с Сабриной Грэшем.
Лиз посмотрела на него. Подавленные, скованные эмоции метались внутри ее, как птичка в клетке, они рвались выпорхнуть наружу. Она не знала, как ей выразить свое колоссальное, непередаваемое облегчение от этой новости. Восхитительное, сладчайшее осознание, что Роджер на самом деле не любит Антею.
Она громко расхохоталась:
— Джефф… и Сабрина? Ха-ха-ха! Вот и отлично! Ха-ха! Этого я и ожидала. Лучше и быть не может. Для них обоих… вернее… — И дальнейшие ее слова потонули в новом приступе истерического смеха.
Роджер крепко схватил ее за руки:
— Лиз… прошу тебя. Не надо так расстраиваться. Я все понимаю… твой смех… ты просто в шоке. Боюсь, это истерика. — Он внимательно смотрел на нее из-под кустистых бровей грустным добрым взглядом, и тут лицо его снова переменилось. — А почему ты смеешься? — спросил он вдруг с надеждой в голосе.
Лиз медленно покачала головой. Она испытывала непостижимое чувство освобождения. Понимая, что преграды между ними исчезают одна за другой, она произнесла уже совсем спокойным, обычным голосом:
— Нет, Роджер, это не истерика. Я смеялась не потому, что впала в истерику от горя, а потому, что вдруг поняла, как я счастлива.
— Счастлива? — переспросил Роджер. — Ты… счастлива? Неужели тебе все равно, что Джефф женится? Но… ты ведь его любила, разве нет? Ты что, его уже не любишь? А я думал, ну, тогда… когда я поцеловал тебя, а ты сказала, что у меня нет на это права, я подумал — это из-за того, что ты принадлежишь Джеффу.
Лиз вздохнула и невесело призналась:
— Нет, я так сказала, потому что думала, будто ты принадлежишь Антее.
Оба замолчали, постигая случившееся.
— Вот как… Лиз, — начал Роджер.
И этого было достаточно. Больше не нужно было никаких слов. Лиз вдруг очутилась в его объятиях. Он крепко, с силой прижал ее к себе. Объятие его было таким страстным, таким жгучим, что она чуть не лишилась чувств. Губы Роджера прильнули к ее губам, и весь мир вокруг них закружился и исчез в бесконечности.
Они были так поглощены друг другом, что не заметили, как на пороге кухни появилась миссис Джордон, довольно покивала и бесшумно удалилась, улыбаясь и шепча себе под нос:
— Ах, так вот в чем дело. Мне давно пора было догадаться!
Когда наконец они разомкнули тесные объятия и смогли говорить, Роджер сказал: