Колька хотел было сказать, что если бы там этого сына олигарха не было, так и искать не стали бы с таким рвением, но промолчал. Хоть и молодой был, но уже понял, что за каждое лишнее слово спрос потом бывает.
— Найти мы их, может, и найдем. — Пал Палыч вздохнул. — Да вот только какими? Время упущено, полковник, и это есть факт. Тем более ребятишки мальки еще совсем, силенок у них нет. Хотя… Их там трое, это какой-никакой шанс. Может, держатся еще.
— Да что вы все загадками говорите? — рассердился Полянский. — Шанс, силенки! Что эти старухи, их в горы, что ли, утащили, скалолазанием заниматься, в самом-то деле?
— Да какие это старухи! — Пал Палыч махнул рукой. — Коль, Вике позвони, вызови ее срочно, пусть сразу на Пречистенку едет.
— Не получится. — Колька шмыгнул носом. — Она к сестре в Клин поехала. Ее и завтра не будет тоже. Она ж еще с обеда ушла. Ключи от кабинета сдала и умотала.
— Да елки! — Пал Палыч стукнул кулаком по ладони. — И Ровнин недоступен, причем полностью.
— Может, вертолет направить за этой вашей Викой? — Подполковник достал телефон из кармана. — Только координаты нужны.
— Долго это. — Оперативник вздохнул. — Туда, потом обратно, да и метель вон начинается. Николай, собирайся, едешь со мной.
— Всегда! — Колька обрадованно вскочил с места. — Пистолет брать?
— Бери, — задумчиво ответил Пал Палыч. — Проку от него никакого не будет, но уверенности он тебе добавит. Одевайся и пошли в машину полковника. Вы же на колесах?
— Конечно. — Полковник явно приободрился, уверенность оперативника его успокоила. Оно и ясно — человек, судя по всему, знает, что делает, а такие вещи всегда поднимают настроение.
Пал Палыч пошел наверх за вещами, Колькина же одежда была прямо тут, в дежурке. Он замотал шею шарфом, влез в пуховик и почувствовал, как его кто-то дергает за рукав. Опустив глаза, он увидел Аникушку, который протягивал ему какой-то маленький мешочек, перевязанный цветной ниткой.
— Это чего? — спросил Колька у домового, но тот не ответил, только требовательно тряхнул лапкой — бери, мол.
— Это оберег, — раздался голос Тит Титыча, который появился рядом с Аникушкой. — Бери, Николенька, не сомневайся, если Аникушка что-то дает. Он постарше всех нас вместе взятых будет, потому много такого знает, что люди давно забыли.
— Спасибо, дружище. — Колька взял мешочек и засунул его во внутренний карман пуховика. — Спасибо.
Раз от чистого сердца дают — надо всегда брать, так Кольке его бабушка говорила.
— Ты там поосторожней, в поганое место направляетесь. — Тит Титыч перекрестил Кольку. — Павлуши держись, с ним не пропадешь!
В машине, даже не машине, а в целом микроавтобусе, Пал Палыч, совершенно не обращая внимания на фсбшника, начал наставлять Кольку.
— Ты, Николай, запомни главное — не бойся. Страх для этих тварей как еда для голодного — они запах его издалека чуют, сил набираются, а после смелеют. Вот и выходит, что ты становишься слабее, а они здоровее.
— Да кто «они»-то? — в один голос спросили Колька с Полянским.
— Призраки, кто же еще? — с легким недоумением ответил Пал Палыч. — Ну ладно господин полковник, ему простительно ничего не понимать. Николай, ты у нас, почитай, месяц уже отираешься, мог бы и смекнуть, что к чему.
— Призраки? — снова в унисон сказали его слушатели. Правда, в этот раз у них были разные интонации. Для Кольки сошлись концы с концами, а полковник, видимо, решил, что над ним смеются.
— Они, родимые. — Пал Палыч достал сигарету и вопросительно посмотрел на полковника. Тот махнул одобрительно рукой, и оперативник закурил.
— Слушайте, я, конечно, понимаю, что вы непростой отдел. — Полянский скептически смотрел на дымящего Пал Палыча. — Но призраки — это уже чересчур. Прямо «Секретные материалы» какие-то.
— Ну глупо отрицать то, что есть на самом деле, даже если это и звучит странно. — Оперативник был сама невозмутимость. — А в данном случае дело мы имеем именно с этими представителями мира Ночи. Поверьте моему опыту.
— То есть пришли призраки и похитили детей, — скептически хмыкнул полковник. — Вы сами себя послушайте…
— Не похитили, а увели с собой, — ответил Пал Палыч очень серьезно. — Это разные вещи, ведущие к разным последствиям. Как я предполагаю, дети пошли с ними сами, без принуждения, что очень и очень плохо. Добрая воля жертвы развязывает неупокоенным душам руки.