Колька не стал дослушивать диалог оперативника и призрака, метнулся за курткой и шапкой, сунул ноги в сапоги, лязгнув дверцей сейфа, достал из него пистолет и запасную обойму (в очередной раз подивившись простоте местных нравов. Впрочем, он уже начал понимать, что в этом доме пропасть просто так ничего никуда не может) и встал у входной двери, ожидая Германа.
— Так что, Титыч, бросай ты свои давно устаревшие воззрения, — назидательно закончил свою тираду оперативник. — Нет никаких масонов в наше время.
— Не говори «гоп», — посоветовал ему старик и истаял в воздухе.
— Не переубедишь его, — махнул рукой Герман. — Они тогда, в девятнадцатом веке, знали только трех основных врагов — масонов, Кадудаля да киевских ведьм. Золотые времена, обзавидоваться можно…
Колька был не в курсе, кто такой Кадудаль, чем именно прославились киевские ведьмы, да и про масонов он тоже мало чего знал, но послушно покивал головой.
— А там, куда мы едем, чего случилось-то? — спросил Колька у Германа, когда они залезли в микроавтобус, причем оперативник, как обычно, сел за руль.
— Народ там помирать начал. — Герман уселся поудобнее, приоткрыл окошко, вдохнул стылого февральского воздуха, закурил, и только после этого завел машину. — За полторы недели восемь человек, все от сердца и чуть ли не в одной палате. Отдельно отмечу — абсолютно самостоятельно богу душу отдали, без хирургического вмешательства.
— Так место такое, — удивился Колька. — Это же больница, вот народ и мрет.
— Есть такое. — Оперативник вырулил со двора в переулок, а после на Сретенку. — Но когда эти смерти идут серией, да еще и с одинаковыми признаками — это, знаешь ли, заставляет задуматься, и не только о вечном. И потом — нам сказали отработать, мы взяли под козырек.
— Их кто-то убивает? — у Кольки загорелись глаза.
— Не факт, но когда речь идет о больнице с таким богатым багажом прошлого, как у «Склифа», то все надо десять раз проверить. — Герман резко тормознул и ударил по сигналке руля. — Вот же, блин, как людям жить-то не хочется!
Колька поднялся с пола машины, на который его сбросило экстренное торможение, потер лоб, которым обо что-то приложился, с долей уважения проводил глазами отважную старушку, из-за которой чуть авария не случилась и которая еще погрозила Герману кулаком, а после поинтересовался:
— А чего мы пешком не пошли? Здесь дороги на десять минут.
— Если есть транспорт — надо его использовать, — назидательно сказал Герман. — Ибо нефиг ему просто так стоять на месте.
Колька промолчал, хотя по его глубокому мнению на своих двоих все равно быстрее бы вышло.
— Вот, Николай. — Приткнув микроавтобус в переулке, Герман подвел Кольку к главному входу больницы. — Это, собственно, и есть «Склиф», место легендарное и достославное. Историческая достопримечательность города, между прочим.
— Да я тут был. — Колька шмыгнул носом. — У нас здесь по судебной медицине…
— А, ну да. — Герман двинулся к входу. — Я и забыл совсем, что сюда курсантов водят на практикум. И как, сильно тебя забирало в морге по первости?
Колька промолчал, поскольку хвастаться было особо нечем. Тогда, в прозекторской, пропахшей формалином и еще невесть чем, он чуть не сомлел. Впрочем, из его группы только двое держались бодрячком в данном невеселом месте, но это была пара курсантов, которые до учебы успели послужить в «горячих точках», и их напугать или удивить чем-либо было крайне затруднительно. Надо отдельно отметить, что они вообще существовали наособицу от группы, ни с кем не сходясь и особо не рассказывая, где были и что видели. Даже после получения дипломов не пошли с курсом выпивать в ресторан, как-то незаметно исчезнув из зала, где происходила церемония.
Колька помотал головой — было-то все это вроде как вчера, а уже столько времени прошло. Вот так и старость нагрянет — не заметишь…
— Да, брат. — Герман остановился у колоннады и толкнул задумавшегося юношу в бок. — Вот про это Титыч речи свои и вел.
Оперативник ткнул пальцем вверх, Колька задрал голову и увидел исключительно красивую лепнину на фронтоне здания — какую-то золотую штуку и множество линий, расходящихся от нее в разные стороны.
— Здорово, — шмыгнул он носом. — А что это за красота такая, и при чем тут Титыч?
— Матчасть учить надо, стажер, — отметил Герман и добавил в голос менторских ноток. — Это не просто так красота, это самые что ни на есть настоящие масонские знаки, которые свидетельствуют о том, что данный дом есть приют для «вольных каменщиков». Ты, ленивый и нерадивый отрок, сейчас лицезришь всевидящее око Великого Архитектора Вселенной, оно же «лучезарная дельта», а также лучи, исходящие от него, что есть вечное сияние мудрости. Проникся хоть?