— Если ты знаешь, что он есть, он знает, что ты есть. Чем больше ты знаешь о нём, тем больше он знает о тебе. Если ты можешь его видеть, он может видеть тебя. А ты можешь. Ты сегодня целый день смотришь прямо на него.
Уилер внезапно понимает, где и в каком окружении находится.
На лодке их только двое. Лодка стоит на якоре в километре с лишним от берега озера. Подмоги она с собой не взяла. В её мозгу словно щёлкает счётчик Гейгера. У неё…
Красный флаг. Почему я не взяла подмогу? Не складывается.
В доме у озера должна быть группа. Со мной на лодке должен быть боец МОГ и медик. И вторая лодка за нами. Как минимум. Я здесь совсем одна? Почему я так сделала?
Она достаёт пистолет, но не спешит целиться в Марнесса.
— Где он? Он внутри тебя?
Марнесс закрывает оба глаза. Его голос не терпит отлагательств.
— Уничтожить его можно было, только уничтожив всю информацию о нём. А восстановив мою память, стопроцентно можно его вернуть!
У него в глазах. Скорее всего в левом.
Уилер пятится к корме, совмещает мушку с целиком на голове Марнесса и обращается к нему.
— Эл, ты ещё там?
— Можно исправить, — шипит Марнесс, падая на колени. Зажмурившись изо всех сил, он на четвереньках ползёт вперёд, ощупывая дорогу.
— Эл, скажи мне, что это за штука.
— Надо сделать совсем наоборот, — говорит Марнесс. — Взорви другую бомбу.
— У нас нет такой бомбы. Технология утрачена… — начинает было Уилер.
— У вас всегда была бомба! В Зоне 41 есть инженерная лаборатория. Ты знаешь. Подземный комплекс размером с футбольное поле. Целёхонький, но им совсем никто не пользуется. Почему? Подумай. Именно там стоит ваша бомба.
— Но если её взорвать, то мы опять вернёмся к началу, — возражает Уилер, совершенно чётко осознавая, что до бомбы не одна тысяча километров, и добраться до неё вовремя не удастся. — Как нам сдержать эту штуку?
— Никак! — кричит Марнесс. — Никак не сдержать, вообще никогда! Разве не понимаешь? Весь этот отдел зациклен! Мы создаём его, напарываемся на эту тварь, и либо она нас ест, либо мы себя зачищаем ради самосохранения. Сама идея антимемов стара, как забвение. На этой задаче человечество было зациклено ещё задолго до сороковых. Может, за сотни лет!
Он вслепую шарит в медицинском саквояже. Слишком поздно.
На глазах у Уилер подрагивающая чёрная педипальпа, покрытая тёмными волосками, пробивается наружу из левого глаза Марнесса. Марнесс вопит. Стоя на коленях, он хватается за педипальпу обеими руками и пытается сломать её, но та не поддаётся, словно внутри неё — кость.
— Что это? — надрывается Уилер. — Должно быть что-то ещё. Откуда оно, чего оно хочет? У него есть рассудок? Оно может говорить?
— Помоги…
Вторая паучья нога, значительно более длинная и тощая, пробивает ему трахею, разрывая гортань и голосовые связки. Из раны плещет кровь. Марнесс булькает. Третья нога рывком пробивается из брюшины, как копьё.
Уилер стреляет Марнессу в голову. Марнесс, обмякнув, валится вперёд, но тут же поднимается на трёх паучьих ногах, как марионетка в руках огромного невидимого кукловода. Его руки поднимаются, словно на ниточках.
Уилер щурится. Она делает ещё четыре выстрела поверх головы Марнесса, в сторону, где может находиться тело невидимого кукловода, а остаток обоймы высаживает в небо над головой. Лодка дрожит от киля до кормы, по поверхности озера проходит рябь, словно где-то раздался инфразвук или случилось небольшое землетрясение. Затем лодка резко содрогается и взмывает из воды на ещё нескольких невидимых Уилер конечностях.
Уилер прячет пистолет в кобуру и сама лезет в саквояж, оттащив его подальше от болтающихся в воздухе ног Марнесса. В одном из отделений лежит амнезиак класса B, быстрого действия, в форме сыворотки. Мэрион поспешно производит вычисления в уме, набирает в шприц нужную дозу и трясущимися руками вводит иглу в вену на запястье. Лодка по-прежнему поднимается. Кем бы ни был этот монстр, он либо колоссального роста, либо летает.
Само собой, она по самые брови накачана мнестиками. Иначе она не смогла бы воспринимать всё произошедшее. Медицинская литература Фонда красочно и недвусмысленно предостерегает от введения обоих сортов препаратов в один и тот же мозг. Если очень повезёт, она окажется в больнице.
До воды теперь тридцать метров, десять этажей. В левом глазу зреет кинжальная боль. Она сбрасывает обувь и отшвыривает пистолет. Подходит к борту лодки, и, не веря своим глазам, оценивает высоту. А потом прыгает.