Уилер на экране показывает законченную диаграмму. Она нарисовала искорёженную, фрактально сложную сжимающуюся руку с пятикратной симметрией. У неё нет ни предплечья, ни запястья, есть лишь пять длинных человеческих пальцев, вытянутых по пяти направлениям. В центре зияет пятигранное отверстие, которое вполне могло бы быть ртом.
Но диаграмма в этой камере уже есть. Она прилеплена к стене за спиной у Мэрион на экране ноутбука. Её видно ясно, как день — скрупулёзно выполненный коллаж в зелёных тонах, диаметром добрых два метра, на котором изображён тот же самый комплекс мемов, но в сто раз подробнее. Вокруг него, будто споры вокруг гриба, облако диаграмм поменьше в различных видах. Растопыренные конечности широко охватывают Уилер со всех сторон, а прямо у неё за спиной находится рот.
Уилер, смотрящая на экран, не осознаёт этого, и потому не оборачивается.
— Как можно сражаться с врагом, ни разу даже не осознав, что враг существует? — спрашивает Уилер в записи. — Как можно победить, не зная, что ты ведёшь войну? Что нам делать?
— Семь лет назад в мире насчитывалось более четырёх сотен научных групп, занимавшихся антимеметикой. Госучреждения, военные филиалы, частные корпорации, проекты университетов. Многие из них считались Свóрами или входили в них. С большинством из них мы были в союзе. Мы сами были на передовой Антимеметической Коалиции, которая охватывала весь мир и тысячи тысяч людей. На сегодняшний день все эти группы перестали существовать. Последняя из них — не более трёх суток назад.
— Три года назад в Фондовском Отделе Антимеметики состояло более четырёх тысяч человек. Сейчас их девяносто.
— Нет никакой войны. Войну мы проиграли. Всё, конец. Сейчас идёт зачистка. Мы ещё существуем только потому, что биохимия амнезиаков у нас лучше, чем у кого бы то ни было на свете. Потому что когда видишь SCP-3125, только это и можно делать — бежать прочь и постараться забыть, что видела, глушить свою память химикатами, спиртным или черепно-мозговыми травмами. И даже это не всегда действует. Он замыкает кольцо. Мы натыкаемся на него снова и снова, сами не понимая этого. Мы не можем не дать себе открыть его в очередной раз! Слишком уж мы умненькие!
Она указывает куда-то на стену, вне поля зрения камеры ноутбука. Уилер переводит взгляд в том направлении. В верхнем углу камеры висит созвездие головокружительно сложных чертежей. Все страницы до единой подписаны инициалами Барта Хьюза.
— Мы могли бы построить машину. Всего-то надо, что восемь лет, лабораторию размером с Западную Вирджинию и все деньги, что есть на свете. Обратись мы к Совету О5, он бы не закрыл на это глаза. Но как построить такую машину и самим ни разу не понять, для чего она? Это всё равно, что построить «Аполлон-11» так, чтобы ни единый инженер не догадался, что на свете есть Луна. Одна только организация транспорта вынесет весь мозг, но вот обеспечение секретности — это далеко за гранью невозможного. Кто-нибудь начнёт задавать вопросы. И тогда конец всему. Так что нам делать?
— Найти другой подход, — обращается Уилер к безучастному экрану. Покорный судьбе голос из ноутбука бесит её. — Ты вообще в своём уме?
— …Я могла бы приказать всем разойтись. Могла бы оставить себе сообщеньице со словами «на этом пути подстерегает опасность, распусти Отдел Антимеметики и займись другими проектами». Но у меня будут подозрения. Я начну задавать вопросы. И тогда — конец.
Уилер, сгорбив спину, смотрит в экран и пытается понять, что же ей показывают.
— В чём дело, Мэрион? Ты в порядке?
— Я бы могла покончить с жизнью прямо здесь, — продолжает запись. — Но тогда моя группа найдёт SCP-3125 без меня, и им придётся дать SCP-3125 бой без меня. Что бы ни случилось, времени осталось немного. Максимум — два месяца. До конца года всё кончится. Возможно, я и так здесь умру. Я сижу на такой системе из мнестиков, что эндокринная система перестаёт работать. А принимать при этом ещё и амнезиаки равноценно трепанации. Не помню, когда в последний раз спала так, чтобы не снились кошмары про Адама, и я начинаю забывать, настоящий ли объект SCP-4987, или это просто номер, который я дала своей жизни…