— Адам, — говорит она, снова поднимая голову. — Это получится. Я отсюда уже вижу до самого конца.
— Это хорошо, — только и может ответить он. — Как же давно я не слышал хороших новостей.
Он валится на колени. Боль в черепе такая, будто он разламывается. Она садится рядом, берёт его за руку.
У него видения, и то, что его заставляют видеть, причиняет ему боль. SCP-3125 кромсал его жизнь и жизнь его жены гораздо дольше, чем он подозревал. Как же многого они в конце концов лишились. Он и не представлял. И дело не только в нём, понимает Адам. Так было с каждым. Его чувства надо помножить на несколько миллиардов.
— Прикончи эту штуку, прошу тебя, — говорит он. Боль становится взрывоопасной. — Это должно кончиться сегодня. Хватит.
— Адам, послушай. Там, наверху, бытие устроено совершенно иначе. Раньше я видела некоторые проблески, но никогда там не бывала. Не знаю, каково будет испытать это, но я точно перестану быть человеком. Я уже не настоящая. Я не смогу вернуться. Люблю тебя.
По поверхности мозга Адама расползается едкое, жгучее ощущение. Как трещины по стеклу, как клеточный автомат.
— Я знаю, — говорит он. — Ничего. Не к кому будет возвращаться. Рад был тебя повидать. Люблю тебя.
ОТОЙДИ
Она отходит от него. Напрягает что-то, что может сойти за крылья.
— Раньше ты пела, — говорит Адам. — Постоянно. Первым делом оно отняло у нас именно твои песни. Но я вспомнил.
Открывается стартовое окно. Срабатывает какое-то зажигание. И восприятие Мэрион Уилер сдвигается, всё словно бы съёживается, и вот она на взлёте.
Той части SCP-3125, которая была способна к общению, вышибло мозги. Не осталось ничего, с чем можно было бы вести диалог. Никакой остроты, и то нет. Есть песня, но эту песню она поёт сама себе.
Структура этой штуки непомерно велика, топология — мозголомна. Там, откуда она взялась, идеи существуют в масштабе, совершенно неподвластном людям. Её неправильность и самодостаточное зло настолько совершенно глубоки, что понимание приносит боль. Поначалу от взгляда непосредственно на сам SCP-3125 в глазах Мэрион проскакивают жгучие фосфены, как радиация.
Но её восприятие по-прежнему сдвигается, потому что она всё ещё набирает высоту. И, набирая высоту, прекращая быть человеком, она видит врага насквозь и приходит к инстинктивному пониманию того, как он устроен, в чём ущербен, и как можно ударить в эти ущербные места.
Он поворачивается к ней лицом.
Их столкновение оборачивается не столько схваткой, сколько математикой, уравнением, выведенным после долгой, изнурительной работы. Сокращённые члены этого уравнения осыпаются, как снег в метель. Под воздействием ДИКОГО СВЕТА громадные участки SCP-3125, осмысленное существование которых считалось достоверным, прекращают существовать в силу доказательства. В новом контексте, который выводит ДИКИЙ СВЕТ, оно предстаёт древним несоответствием. Оно съёживается, ветвящиеся конечности одна за другой мгновенно перестают быть. Оно выпускает из своей хватки всё человеческое. Математические построения добротны. Всё идёт так, как моделировал ещё в бункере Хьюз, взяв за основу меметический аналог уравнений гидродинамики и потратив тысячи лет машинного времени на симуляции.
Хватательные конечности пропадают, но остаётся пузырящийся яростью красный/зелёный глаз. Отвлечённое понятие Фонда/Уилер/защиты пронзает его насквозь, как луч лазера. По внутренней части глазного яблока расползается бесцветная ударная волна, ещё одно тихое взаимное сокращение. За ней остаётся лишь яркий вакуум, где нет даже частиц.
И после столкновения остаётся лишь равновесность: последний дикий фотон, безвозвратно улетающий в глубочайшие пределы пространства идей.
Эпилог. Победители без состязания
— И что мы узнали?
Чтобы ответить на собственный вопрос, у O5-8 уходит порядочно времени. Он говорит выверенным, спокойным тоном. Он никуда не торопится.
— Мы узнали, что в нашем мире есть пропавший отрезок времени. Примерно год новейшей истории. И в каждом населённом пункте есть пространства, обширные пространства, которые нельзя воспринять и в которые нельзя попасть. Города строят обходные пути, как будто это горы или заражённые территории. А наряду с этим временем и этим пространством есть такое количество людей, пропавших без какого-либо объяснения, что мне не хватит всей порядочно продлённой жизни, чтобы их пересчитать.