- Привет, Софья. Хорошо выглядишь.
- Спасибо. – Софья Прохорова захлопала, густо накрашенными ресницами, как бабочка крыльями: - Как ты? Вижу, дела крупные в работе…
- Ха-ха, смешно. Но, кому-то и кражами из погребов надо заниматься. А ты как? Вижу, в адвокаты выбилась? В какой конторе сидишь?
- В центре, Пашенька, в центре…- ухоженная женская рука протянула мне шикарную визитку с большим количеством позолоты: - ты все, здесь закончил? Подвести тебя?
- Да я на машине, сам доберусь. – я собирал со стола многочисленные листы признаний Коли Попова.
- Сам-то ты где обитаешь, Паша?
- Я, Софья Игоревна, в Дорожном РОВД обитаю, там по коридору до конца, спускаетесь в подвал и возле, извините, уборной, самый маленький кабинет. Так он мой.
- И почему самый маленький?
- А у меня это… - я задумался: - В общем, забыл название, боязнь больших помещений. Поэтому начальство пошло мне навстречу, выделило помещение, как раз, под мои запросы…
- Слушай, у ваз же в Дорожном РОВД какой-то скандал недавно был…
- Не знаю, Софья, я в отпуске почти полтора месяца был, поэтому, наверное, все самое интересное пропустил. Слушай, дай мне несколько визиток своих, если что, клиентов тебе денежных «подгоню».
Раскланялись мы с адвокатом на стоянке перед тюрьмой. Она гордо прошла в сторону юркой «Хонды-Цивик», после чего, лихо вырулила на дорогу, но я «сделал» ее на первом же светофоре, после чего, сразу вышел из соревнования, свернув на узкий, внутриквартальный проезд, оставив первое место в мини –гонке за собой.
Глава 14
Глава четырнадцатая.
Сентябрь 1993 года.
Золотая осень.
Локация – Дорожный РОВД.
- Громов, ты где вчера был целый день? – голос, раздавшийся за спиной, по всем признакам можно было классифицировать, как женский, но однозначно утверждать это мешал явственно слышимый в нем лязг металла.
Пацаны, с которыми я трепался «ни о чем» у крыльца РОВД, деликатно отвернулись, а я медленно и осторожно начал оборачиваться.
- И вам доброго утречка, Ольга Борисовна.
Я снял с головы фуражку с красным околышем и, прижав ее к груди, поклонился.
- Ты мне зубы не заговаривай… тьфу, не паясничай. – прекрасные глаза моей начальницы метали молнии: - Где вчера был?
- Так в СИЗО, я же вас предупреждал об этом.
- Что, целый день в СИЗО проторчал? Уверена, с тамошними операми водку пил…
- Нет, вчера не получилось, у них карантин и уставной порядок, по крайней мере, на месяц. Так что я, честно, с обеда одни только явки принимал.
- А до обеда где был?
- В Заречном РОВД разрешение на работу с жуликом выпрашивал, у майора Куделкиной…
- И что, эта сука тебе разрешение дала?
- Сначала не давала, но я сказал, что я под вами хожу, и она сразу все подписала…
- Врешь ты все, Громов…- уже спокойно, констатировала капитан Супрунец: - Сколько там явок получилось? Сколько погребов он на себя взял?
- Да кто их считал? Таких как, «пришел к психиатрическому диспансеру на улице Первой Революции, и, между двумя старыми домами вскрыл семь или восемь погребов», таких двенадцать по двум районам, если место далеко от нашей территории получается, то я такие не оформлял, итак работал до упора, уже выгнали меня из СИЗО под конец, типа, они до шести работают.
- Ну тогда молодец, конечно. А только что ты с этими явками делать будешь? Тебе жулика, на одних только явках из СИЗО, для проверки показаний на месте, не выдадут, сам знаешь, сколько таких явок из тюрьмы и зон каждый месяц приходит. Зека покататься хотят, обстановку сменить, вот и пишут всякую ерунду.
- Вы, Ольга Борисовна, не волнуйтесь, у меня все продумано. Во-первых, я вчера вечером заехал к госпоже Поповой, маме жулика и изъял у нее все эти банки при понятых…
- Да? Молодец. Пошли, покажешь…
- Э… Я, Ольга Борисовна, эти банки у гражданки Поповой оставил.
- Паша, ты дурак? Она же их…
- Да ничего она с ними не сделает. Я как изъял соленья, так, при этих же понятых, гражданке Поповой под ответственное хранение соленья и выдал, под роспись. У нее, все-таки, условия, а мне и хранить их негде. Да и вообще, я, в конце концов, офицер милиции, а не грузчик, и машина у меня не для перевозки ржавых банок предназначена.
Видя, что начальница недоверчиво хмурит тонкие, щипанные бровки, я сказал ей «Щас!» и пошел к припаркованной у тротуара машине.