Глеб подтащил тяжёлое тело к лестнице, ведущей в подвал, и остановился передохнуть. Елизавета стояла спиной в двух метрах от него, не оборачивалась, с преувеличенным вниманием следила, как готовится кофе в кофе-машине
Покойников боится, подумал он, а это – глупо. Ведь, что такое покойник? Всего лишь неодушевлённое тело. А зло гнездится в закоулках души. В душе дяди Миши зла не было, уж он-то знал об этом. А может быть, всё-таки было? Это рождаемся мы с душой чистой, как родниковая вода. Старый мастер что-то рассказывал обрывками про Афганистан, сожжённые кишлаки.
В нагрудном кармане куртки что-то давило на грудь, аж трудно было дышать. Он достал трофей, этот неестественно тяжёлый мобильник и положил на разделочный стол. Подхватил под мышки неодушевлённого дядю Мишу и стал спускаться в подвал.
Уложив тело вдоль стены, он решил осмотреть его. Никаких, по крайней мере, видимых повреждений, на теле не было. Ни торчащих костей, расколотого черепа. Только три тоненькие струйки крови из носа и ушей стекали по начинавшему восковеть лицу и терялись в дебрях бороды.
Глеб тяжело вздохнул. Только сейчас он начал понимать, как много ушло из его жизни вместе с гибелью старого мастера. Он не помнил своих родителей. Десять лет в этом доме пусть под заботливой, но казённой опекой. Затем его забрала Елизавета Ивановна. Надо сказать, ему повезло, у подростка появилась мудрая, в меру строгая бабушка. Михаила Анисимовича Господь послал шестнадцатилетнему парню, бесившемуся от избытка гормонов. Именно он превратил неуверенного юношу в мужчину. И самое главное научил доброте, не показной, а настоящей. На чашу Добра упала маленькая, но ещё одна гирька.
Дядя Миша лежал неподвижный и строгий. Строгость ему предавала складка на переносице. Волосы, при жизни, торчащие в разные стороны, словно успокоившись, лежали сейчас седыми прядями. А это что такое? Совсем рядом с головой в бетонном полу Глеб увидел железную решётку размером с канализационный люк. Это, что, слив? Насколько он помнил, в подвале был склад, а не душевые. Решётку поставили не так давно, металл даже не успел покрыться ржавчиной.
Когда поднялся в кухню, в ноздри ударил волшебный аромат кофе. Он закрыл на ключ дверь, ведущую в подвал.
- Вымой руки и пошли пить кофе, - не отрывая взгляда от машины, произнесла Елизавета.
Глеб держал в руках чашку и втягивал в себя запах.
- Уже поздно, а тебе завтра, то есть уже сегодня рано вставать.
- Я этой ночью вряд ли усну. К тому же ты обещал мне объяснить…
Он посмотрел на девушку. Как не крути, а рассказать придётся. Она ему помогла, рисковала. Имеет право знать правду. Ну, или хотя бы её часть.
С удовольствием сделал большой глоток.
- Понимаешь, мы с дядей Мишей сыщики.
Елизавета недоверчиво смотрела на него.
- Но мы не работаем в правоохранительных органах.
- Частное сыскное агентство?
- Не совсем. При патриархии Русской православной церкви два года назад создали оперативный отдел для борьбы с культовыми преступлениями.
- Так ты – охотник на ведьм?
Глеб против воли улыбнулся.
- Я вижу, вы, девушка застряли во временах Шпренгера и Инститориса. Жили в пятнадцатом столетии два дядьки, которые написали пособие для борьбы с ведьмами и колдунами.
- «Молот ведьм» называется, - закончила за него Елизавета. – Не ты один такой умный.
- А я этого и не утверждал! Но тут всё гораздо серьёзнее. Я, например, расследую ритуальные убийства, консультирую правоохранительные органы.
Он вновь приложился к кружке.
- Серьёзно? – она распахнула на него серые глаза. – Это, должно быть жутко интересно?
- Что может быть интересного в убийстве?
Девушка смутилась.
- Я имела в виду твою работу.
- В любом случае, это опасно.
Оба посмотрели на дверь, за которой сейчас лежал дядя Миша.
- Глеб, его с крыши сбросили, да?
- Да. Я не успел помочь, и этого себе не прощу никогда.
- Не надо, Глеб, не казни себя, - она накрыла его руки, державшие чашку своими.
Ладони у неё были сухими и прохладными, как у Елизаветы Ивановны.
- Вы прибыли в наш город, чтобы найти убийцу? Расскажи мне.
Он с грустной улыбкой посмотрел на неё.
- Ну, всего я тебе в любом случае рассказывать не буду. Потому что оперативная информация. Скажу только, что церковь у нас отделена от государства. А в таких условиях, сама знаешь работать нелегко. К тому же интересы церкви не всегда совпадают с интересами государства.