- Да, я понял, - ответил он и отключился.
У него не хватило духу, рассказать начальству о том, что втянул в это дело совершено непричастного человека. Если бы был один, ещё имелся какой-то шанс прорваться и уйти. С Лизой такого шанса почти не было.
- Затаился, как мышь в норе, - ответил Иосиф. – Тут двери железные, на окнах толстые решётки, да и стены полуметровой толщины. Спецназ нужен со своей штурмовой техникой.
- - Он там, - уверенно сказал Мессир, - сигнал идёт из левого крыла дома.
Ни к чему привлекать лишнее внимание, мой мальчик. По крайней мере, пока. Я сейчас попытаюсь с ним договориться.
Окна кофейни были всего на полметра выше уровня земли, и Иосифу пришлось присесть на корточки, чтобы заглянуть внутрь. В скупом свете уличного фонаря были видны несколько столов, окружённых простыми стульями. Обычная забегаловка, которых в этом городе сотни. Но чем дольше он вглядывался, тем больше им овладевало чувство, давно забытое, но всё же видимо где-то прятавшееся в закоулках души. Это был страх, обыкновенный детский страх. Мессир учил, что страх иррационален. Этот полуподвал, да и весь дом внушали это иррациональное чувство.
Он оглянулся на Овечкина. Оперативник смотрел в чернеющее небо и время от времени передёргивал плечами, будто от сырого холода. Но Иосиф знал, что холод и сырость тут ни при чём. Этот тридцатипятилетний боец невидимого фронта, прошедший не одну горячую точку, участвующий во множестве операций тоже боялся необъяснимого зла, притаившегося за толстыми каменными стенами.
Глеб, как кролик на удава смотрел на телефон, лежавший на кухонном разделочном столе. Оттуда, постепенно заполняя маленькую кухню, подобно дыму из дымовой шашки лилась мелодия. «Люди гибнут за металл».
Это была ария Мефистофеля из оперы Гуно «Фауст».
Лиза протянула к нему руку.
- Не трогай!
Девушка испуганно её отдёрнула.
Некоторое время телефон голосом Шаляпина пел о том, что сатана правит балом, и вдруг заговорил. Неторопливо, голосом уверенным, что его не станут перебивать, с каким-то еле уловимым неизвестным акцентом.
- Не хочешь брать трубку? Боишься? Ай-я-яй! А мне сказали, ты ловкий и смелый парень. Но в любом случае я знаю, ты слышишь меня. Слушай и запоминай! Ты отдашь моему человеку то, что вы нашли в квартире коллекционера. Отдашь немедленно! Тогда обещаю, что будешь жить.
Глеб схватил аппарат.
- Кто вы?
- Это не важно. Важно, чтобы ты сделал то, что я тебе велел.
- Послушайте, вы что, платите мне зарплату? Почему я должен выполнять ваши распоряжения?
- Ты хочешь денег? Так бы сразу и сказал! Диктуй номер своего банковского счёта и назови любую сумму, разумеется, в разумных пределах.
Глеб посмотрел на кучку пепла, лежавшую на металлической поверхности стола. Дунул и то, что двести с лишним лет хранилось в архивах, разлетелось в воздухе чёрными снежинками.
- Вы напрасно тратите на меня своё драгоценное время. У меня уже нет того, что вам нужно.
Он взял телефон двумя пальцами, словно дохлую крысу и выбросил в форточку зарешеченного окна. Мобильник упал в полуметре от притаившегося за дверью Ковальчука, который и услышал последнюю в своей жизни фразу:
- Ну что ж, ты сам подписал себе смертный приговор.
Человек, которого называли Мессиром, нажал на своём большом пульте кнопку «Delete».
От взрыва вылетели стекла и осколки впились в кожаную куртку повернувшегося к окну спиной Глеба, а сам он оглушённый упал на кафельный пол кухни. Ковальчуку повезло гораздо меньше. Наверное, так и выглядела геена огненная, которая вырвалась из куска металла, и через мгновение сотрудник оперативного отдела службы президентской безопасности запылал как факел.
Иосиф с Овечкиным услышали взрыв, через секунду истошный крик, тут же впрочем, оборвавшийся.
- Стой здесь! – приказал Иосиф, бросившись во двор.
Когда он прибежал, то увидел неподвижно лежавшее на земле тело, на котором не было не то, что одежды, но даже и кожи.
«Ну что ж, и такое с государевыми людьми случается», - про себя философски заметил он. Он этого Ковальчука предупреждал. Неужели парень так разозлился, что греческим огнём плеваться начал?
В это время в кармане куртки опять проснулся сотовый.
- Слышал взрыв? – спросил Мессир.