Дети с опаской заходили в полутёмную комнату, но Лилия Демьяновна щелкнула выключателем и старая люстра на удивление ярко осветила всё помещение.
- Можете рассаживаться, кто, где пожелает.
Дети кинулись к столам, и лишь Глеб и Зоя остановились перед огромным зеркалом.
- Ты что-нибудь видишь? – шёпотом спросила Зойка, вцепившись в его рукав.
Глеб вгляделся в поверхность, от старости покрытую разводами, которые образовывали причудливые узоры. И вдруг на его глазах узоры эти стали складываться в какие-то буквы, нет, скорее всего, в цифры. Да, он ясно увидел три цифры, причём все одинаковые!
- Шесть, шесть, шесть, – одними губами прочитал мальчик.
Он покосился на Зойку. Её губы тоже шевелились.
- Правильно. А вы знаете, что эти цифры означают?
От неожиданности дети вздрогнули, воспитатель стояла за их спинами и тоже внимательно рассматривала зеркало.
- Нет, – ответили они одновременно.
- Я вам как-нибудь объясню, попозже.
Взгляд женщины, прикованный к поверхности зеркала, затуманился, глаза, словно покрылись какой-то полупрозрачной плёнкой, и Глебу с Зойкой от этого взгляда стало не по себе.
После полуторачасового пребывания в музыкальной комнате дети жаловались друг другу на головную боль, даже разговорчивая Зойка всё больше молчала, а у Глеба появилась сильная потребность нарисовать странное зеркало. Быстро проглотив ужин, он уединился в своей комнате. Ему никто не мешал, так как все остальные спешили в красный уголок, смотреть по телевизору фильм про инопланетян.
В это время по пустому коридору в сторону вестибюля шла Зойка. Там завхоз дядя Миша, который вместе с водителем детдомовского автобуса взял ещё и ставку охранника, сидел на старом диване и смотрел принесённый из дома телевизор. По любимому спортивному каналу транслировали футбольный матч. За его спиной девочка неслышно подошла к висевшему на стене ящику с ключами, где в нижнем ряду под надписью «Цокольный этаж» висел ключ от музыкальной комнаты. Зойка, приподнявшись на цыпочки, осторожно сняла его с гвоздика и также неслышно вышла в коридор первого этажа, где была лестница, ведущая вниз.
Комната вовсе не была погружена во тьму. От огромного зеркала исходил едва различимый красноватый свет. Именно оно, это зеркало весь вечер не давало ей покоя. Девочка подошла и почувствовала, что поверхность манит и притягивает её как чистое и прохладное озеро в жаркую погоду. Она увидела себя пятилетней, сильные руки отца подбрасывали её высоко вверх, отчего сладко замирало сердце. Вот красивое, грустно улыбающееся лицо матери. Зоя, Зоинька, мы так скучаем, мы ждём тебя! По щекам девочки катились слёзы.
- Хочешь к ним? – услышала она за спиной вкрадчивый голос. – Иди детка, не бойся.
- Мамочка, я иду к тебе!
Протянув руки, она шагнула в мир своих таких счастливых снов.
***Утром следующего дня директор знакомил детей с Елизаветой Ивановной, которой тоже досталась младшая группа.
Пропажа Зойки обнаружилась в обед. Сначала решили, девочка не вернулась из школы, но соседки по комнате сказали, что не видели её со вчерашнего вечера. Опросили всех детей, и картина вырисовывалась следующая: на ужине Зойка была, а после никто её не видел. Дети до десяти вечера смотрели фильм и все под впечатлением от схваток храбрых астронавтов с инопланетными монстрами отправились спать, и потом ещё в течение часа в тёмных комнатах не смолкали возбуждённые голоса. Завхоз клялся и божился, что после ужина из детей никто дома не покидал. Обыскали всё здание, заглянули во все подсобные помещения, девочки нигде не нашли. Оставалось опросить человека, на котором вчера вечером лежала обязанность следить за детьми. Лилия Демьяновна отдыхала после ночного дежурства, и выяснилось, что никто не удосужился при приёме на работу спросить у женщины домашний телефон.
Алексей Дмитриевич принялся просматривать документы, предоставленные Лилией Демьяновной, и, о ужас, обнаружил ксерокопию паспорта швейцарской гражданки Лилианы Сантани. Хотя вчера собственными руками делал копию с российского паспорта на имя Сантановой Л.Д.
К вечеру этого полного тревоги дня измученный директор сидел в своём кабинете и уже готовился снять трубку, чтобы звонить в милицию. Такого в доме не случалось с 1915-го года, когда двое подростков сбежали на германский фронт. Даже во время блокады, среди царивших повсюду ужаса и смерти, детский дом продолжал оставаться для его обитателей спасительным островком.