Ладно, пока Иосиф с Асраилом не нашли девчонку он должен собрать информацию по её генеалогическому древу. Хозяин подсказал, где искать корень.
Он с трудом перебрался в своё механическое кресло, подъехал к одной из стен и отдёрнул гобелен с изображением ночного звёздного неба. За ним оказалась стена, выкрашенная в цвет морской волны. Нажал скрытую кнопку, в стене разошлись панели, открыв стол с огромным монитором. Мессир включил компьютер.
Матильда Феликсовна Кшесинская. Рост метр пятьдесят два сантиметра, коротконогая. И что в ней находили мужчины? Тем более такие красавцы, какими, несомненно, были и Николай и его кузен Андрей. В 1892-м Ники влюбляется в Алису Гессен-Дармштадскую, спустя два года состоялась помолвка, и его отношения с прима-балериной прекратились. Затем она падает в объятия императорского кузена Андрея Владимировича. У них рождается сын.
Мессир почувствовал азарт охотника, вышедшего на след. Так, сын Владимир. Вот и искомое! Сын балерины и великого князя, в нём тоже кровь Романовых. А значит и в этой девчонке. Хозяин прав – она в деле, её кровь тоже нужна.
Овечкин вот уже третий час сидел в мрачной, полутёмной комнате, и ему, боевому офицеру было не по себе. Сотовый в этих катакомбах не брал, чернявый с нехорошей улыбкой, которому полковник отдал оперативника в полное распоряжение, куда-то запропастился. Тяжелая стальная дверь щелкнула за ним электронными замками, и Овечкину вспомнился читанный в детстве «Граф Монте-Кристо».
Правда, в комнате имелся телевизор, чего не было у Эдмонда Дантеса.
Телевизор оказался со встроенным DVD-проигрывателем, зато без антенны. В дисководе был один диск с жуткой порнографией. Овечкин от скуки включил, но через десять минут с отвращением выключил, настолько мерзким оказалось зрелище.
Наконец раздался зуммер открывающего замка, и в комнату вошёл улыбающийся Иосиф.
- Через десять минут поднимаемся, - предупредил он вопрос оперативника. - Устал?
- Есть немного, - потёр тот свои глаза.
- На, выпей.
Иосиф протянул ему фляжку из нержавеющей стали. Овечкин отвинтил крышку и принюхался. Коньяк и судя по запаху неплохой.
- Спасибо, но на службе не пью, - завинтил он крышку.
- Да ладно, по глоточку!
- Не могу поступиться принципами, - вспомнилась полузабытая фраза тридцатилетней давности .
- Ну, как знаешь, - Иосиф убрал фляжку в карман куртки.
- А сам, чего не пьёшь?
Обиженное выражение появилось на смуглом лице.
- Я тебе, что, алкаш?
- Алкаши такой хороший коньяк не пьют.
- Но зато пьют в одиночку.
- Давай, сделай глоток, потом и я приложусь символически.
Иосиф взглянул в серые глаза оперативника и широко улыбнулся.
- Ты же на службе не пьёшь?
- Правильно, - улыбнулся в ответ Овечкин, - поэтому оставь себе, выпьешь с кем-нибудь позже. Гада этого взяли?
- Взяли, взяли. Хочешь на него взглянуть?
- И не только взглянуть, - серые глаза приобрели стальной блеск.
- Ну, пошли.
Глеб лежал в углу пустой комнаты, прямо на холодных плитах.
- Он, что, двухсотый?
- Просто без сознания. Ого, - взглянул Иосиф на часы, - пора сделать ещё один укольчик нашему другу. Ну-ка, помоги!
Он достал из кармана одноразовый шприц и какую-то капсулу. Ловко вскрыл её и наполнил прозрачной жидкостью. Овечкин присел на корточки и задрал бесчувственному Глебу рукав куртки.
- Что за препарат? – спросил он.
- Чтобы вёл себя хорошо.
Оперативник вспомнил обгорелое тело своего товарища и взглянул в ненавистное лицо. В этот момент Иосиф с улыбкой вогнал ему иглу в ямку под правым ухом.
- Ты…
Он даже не успел поднять голову, как мир перестал для него существовать.
- Тяжёлый! – пожаловался Асраил, когда они тащили тело по полутёмным коридорам.
- Физкультурой надо заниматься! А то сидишь здесь как крот!
Тот поднял на Иосифа свои бесцветные глаза.
- Я не сижу здесь как крот, - медленно выговорил он. – Я охраняю ворота по эту сторону.
- Ладно, не заводись!
Иосиф не отвёл глаз, что далось ему нелегко. Было в Асраиле что-то жуткое, даже потустороннее. Его глаза не были глазами человека.
Они свернули налево, и здесь коридор шёл под наклоном, а через двадцать метров и вовсе начались ступени. Там внизу сгущалась тьма, но Асраил уверенно шёл вперёд. Иосифу стало не по себе, и он включил карманный фонарик.