Во мне Васятка вызывал исключительно материнские чувства, чем с успехом пользовался. Впрочем, как и у всех остальных дам нашей шараги.
— Не-а, ничего интересного, — паренек смахнул крошки со стола, закончив с булочкой. Между прочим, это был мой обед, но вид бледной немочи, сидящей за монитором, был невыносим. К тому же я за зиму набрала пару лишних кило, как раз и попощусь. — Обычная девчонка, вот, можете сами глянуть.
Васятка повернул монитор.
В принципе, согласна — среднего роста и телосложения, русые волосы ниже плеч. Курносая, со смешливыми глазами, немного широковатым ртом и нахально проглядывающими сквозь пудру веснушками. Симпатичная девочка, но кто его знает, что там скрывается за внешностью.
— Можешь скинуть мне на почту всё, что нашел? — дождавшись кивка, потянулась до приятного хруста в пояснице и глянула на часы. Юра отпросился на обед в соседнее кафе, как раз должен вернуться. Меня он с собой не приглашал, чем даже обрадовал — за последние полтора года я привыкла к большей свободе, и его постоянно мельтешение рядом иногда раздражало. Точно старой девой становлюсь. Осталось прибавить к Полосатой ещё десяток кошек, и будет картина маслом.
Охрана о передвижениях объекта знала, поэтому поползла за младшим Воропаевым, пока я самым хамским образом вторгалась в его личную жизнь.
Васятка не подвел, и, с удобством расположившись за собственным столом, я полезла в соцсети. Нет, не потрындеть с подругами, а посмотреть, что нового узнаю об этой Людмиле.
Как оказалось, девочка вела довольно скромную виртуальную жизнь — ни тебе порносайтов в закладках, ни сомнительных личностей в друзьях. Все чинно и пристойно до зевоты. Зато нашла страничку Юры, где с интересом позависала минут пять. Пафосно-трогательные посты о волчьей верности перемежались фото крутых машин и странной музыкой. Ничего неожиданного.
— Аля, забеги ко мне, — Потапыч не стал заходить, только сунул к нам голову.
— Уже мчусь.
По дороге я встретила Юру, который хмуро брел на рабочее место. У меня вообще создалось ощущение, что он вот-вот стукнет кулаком по столу, поэтому притормозила:
— Все нормально?
Молча кивнул и скрылся за дверью.
Ладно, прибегу, узнаю, что там сокол ясный загрустил.
В кабинете мы с Потапычем оказались тет-а-тет, что меня порадовало, не хотелось бы делать этот разговор достоянием общественности.
— Давай, рассказывай, что было вчера, — он сложил руки на столе, приготовившись внимательно слушать.
— Вы же разговаривали с Алексеем Егоровичем, — я тоже устроилась за столом, продолжая сверлить начальника взглядом. — Не думаю, что он сильно приврал, когда пересказывал.
— Он вообще редко врет, так что его рассказу верю. Но он — одно дело, а ты — другое.
Конечно, лестно услышать такое от Потапыча, но главного вопроса это не снимает.
— Что вы рассказали ему обо мне? — пока он не начал выкручиваться, сразу добавила: — Про то, что он меня судил, и так знаю.
— Ну, и дурак. Вот про это мог и промолчать.
В принципе, я такую категоричность частично разделяла — нет ничего хуже, чем смешивать личное и общественное. Но при этом ценю честность, так что полностью согласиться никак не могла.
— Да нет, все правильно. А он знает, что я…?
— Скажем так — я ему ничего не говорил. Если и знает, то не от меня.
Какая интересная формулировка — то ли знает, то ли нет, а я не при делах в любом случае. Потапыч, блин.
— Не в курсе, под него в последнее время не копают?
— Да мы всё уже перебрали, — начальник с досадой фыркнул и мотнул головой, словно отмахивался от овода. — Всякой фигни хватает, сама знаешь, у нас спокойно только, если уже похоронили. Но ничего, за что могли бы мстить или подсиживать, сейчас нет. Значит, пацан темнит.
— Да, кстати, про похороны — насчет кладбища ничего не слышно?
Судя по взгляду, Потапычу захотелось трижды постучать. Можно даже по моей голове.
— Сплюнь, ворона… Выписка из архива будет завтра утром. — Вообще-то не царское это дело — направлять запросы в архивы, но мне нужны были как можно более точные сведения, поэтому пришлось напрячь шефа. — Ладно, хватит о скорбном, что у тебя там по текучке?
Я коротко отчиталась, после чего начальственный интерес угас, и меня отправили с глаз долой.
Юра сидел в своей закутке, скорбно подперев голову рукой, и невыносимо страдал. Пока морально, но ещё не вечер. После этой мысли мне и самой захотелось сплюнуть — что за дурная манера постоянно гадости ждать, нет бы на позитив настраиваться.
— Хватит дуться, что случилось?
Стажер сначала хотел отмахнуться, а потом все-таки вздохнул:
— Это личное.
— Девушка бросила?
Судя по взгляду, я сходу угадала, во всяком случае, плечи парня опустились ещё ниже.
Нет, конечно, дело молодое, всякое случается, но чтоб так все вовремя…
— Она это как-то объяснила? И не надо на меня глазками стрелять, я не от бабьего любопытства. У кого-то на тебя явный зуб, морду чуть не начистили, машину повредили, даже дохлятину подкинули. А теперь ещё и девушка бросает. Даже для черной полосы это чересчур.
От появившейся в глазах Юры надежды даже неудобно стало. Во-первых, не умею правильно утешать морально страдающих, а во-вторых, может, он ей надоел, и все просто совпало. Ну, бывает же и такое.
— Мы должны были пообедать вместе, Люда позвонила и все отменила. А потом и вовсе сказала, что все кончено, это была ошибка… Ну, вы сами все знаете.
Честно говоря, не особо и знаю, я обычно четко обозначаю претензии, не сбиваясь на общие фразы. Но она девушка молодая и, скорее всего, романтичная, вот и прицепились к языку фразочки из любовного чтива.
— А давай прокатимся к ней? Не надо сразу оскобленную позу принимать, меня этим не проймешь. Если стремно, она нас даже не заметит, просто убедимся, что с девушкой всё в порядке. А потом растворимся в закате, и ты сможешь поплакать у меня на плече.
Юра резко поднял голову и попытался прожечь неприязненным взглядом. Прожигалась я плохо, поэтому парень, поджав губы, отвернулся, чем совершенно не впечатлил.
— Ладно, дело твоё, я всё равно поеду.
Как и думала, стоило потянуться за сумкой, он тоже встал. То ли теплые чувства не угасли, несмотря на уязвленное самолюбие, то ли хотел последний раз посмотреть коварной деве вслед. Что-то меня и саму на романтику проперло, ой, не к добру.
Как оказалось, в институт Людочка последний раз наведывалась дней пять назад. После этого сказалась больной, хотя половина группы подозревала, что девушка нагло косит от занятий, а это немного чревато — сессия-то вот она, ещё пара недель, и начнется.
Студенты делились с нами не то, чтобы очень охотно, но и не таились. На территорию педа мы проникли, прикрывшись моим служебным удостоверением и наглыми выражениями лиц. А вот группу таинственной девы пришлось поискать, побегав по этажам. Студиозусы как раз ждали припозднившегося лектора, воодушевленно поглядывая на часы и зевая на припекающем солнце, заглядывающем в окна. Свой интерес мы объяснили тем, что Люда была свидетельницей кражи, нужно снять показания, а дозвониться не можем. Не знаю, поверили ли одногруппники, но общались с нами вполне доброжелательно.
— Она ничего не говорила, может, решила съездить к родителям? — я тоже с трудом подавила зевок, а вот Юра стоял, передергивая плечами и поджимая губы. Наверное, чувствовал себя добычей под заинтересованными взглядами девушек. В педе-то мужик зверь редкий, а оттого особо ценный.
— Да нет, — отмахнулась невысокая пышечка с короткими, явно крашеными черными патлами и кольцом в носу. Родители её будущих учеников точно будут в восторге. — Она, если собирается к родителям, договаривается с преподавателями, чтобы не отмечали. К тому же это далеко, она с Урала, смысл сейчас гостить, вот сессию сдаст и на все лето уедет. А в этот раз позвонила старосте и сказала, что заболела, спину просквозило, скособоченная дома сидит.