Расслабиться с вышивкой мне не дали — только успела представить, как буду страдать, работая металлизированной нитью, как на авансцену вышел будущий отец. Был он суров, на лице озабоченность и легкая пришибленность. Надо думать, что на его месте я сама выглядела бы просто охреневшей от всего свалившегося за последнее время.
— Как жизнь? — перекинув поудобнее диванный станок, подвинулась, освобождая место рядом с собой.
Юра предложение присесть не принял, остался стоять у косяка. Людмила следом не показалась, видимо, решили не испытывать моё терпение, являясь вместе.
— Радует.
По его голосу этого не скажешь, но оно и понятно — у ребенка моральная травма. Мало того огорошили известием, что скоро станет папочкой, так ещё и отполировали новостью о происхождении возлюбленной.
— Ты жив, и это главное, все остальное фигня, не стоящая нервов, — гордая выданной философской мыслью, я перекусила нитку и задумалась — выбросить или оставить пока, если придется подбирать цвет, как раз останется образец.
— Что-то мне от этого не легче, — Юра все-таки уселся рядом и обхватил голову руками. — Как я мог не заметить, что она ведьма?!
Блин, ещё один с жаждой экстренной психологической помощи… Намазано им рядом со мной, что ли? Иди вон в соседнюю комнату, и разбирайтесь там между собой хоть до посинения, чего ж окружающим мозг клевать…
Тут же стало стыдно — у меня есть хоть какая-то мать, у него нет никакой. И сейчас он просто не знает, с кем поделиться. Касательно отношений с отцом выводы уже сделала, они были хоть и хорошими, но все же не особо близкими. Такими темпами придется Юру через пару недель усыновлять.
— Я тебе уже говорила, это совсем непросто, — преисполненная сочувствия и человеколюбия, даже погладила его по плечу. На большее трепетности не хватило. Юра же таки решил выговориться, видимо, наболело:
— Да помню… Скажите, ваши мужья знали?
— Первый — да, но он, сам знаешь, тоже не без греха. А второй и третий — нет.
— Почему?
— Во-первых, как ты себе это представляешь? «Дорогой, не нервничай, я ведьма, но есть и плюсы, на работу буду добираться на помеле?» — Стажер хмыкнул, но потом снова посуровел взглядом. — Во-вторых, не забывай, есть определенные правила, и сохранение нашего существования в тайне — одна из их основ. Да мне это и не мешало. В конце концов, если начать придираться, ты о себе тоже промолчал, так что боевая ничья.
— Да я и подумать не мог, что она ведьма! А Люда как раз знала…
— Ясно, заели обида и уязвленное самолюбие.
Юра заподозрил во мне женскую и цеховую солидарность, поэтому поморщился и отстал. В идеале бы, чтобы временно исчез, мне надо подумать, а его присутствие отвлекает, поэтому предложила сделать набег на кухню. Парень не подвел и согласился. Настоящий мужик — никакие душевные страдания не перебьют банального желания пожрать.
Алексей приехал только ближе к обеду.
Юра с Людмилой вели себя как амбарные мыши — потихоньку шушукались и с легким топотком пробегали по дому, но на глаза особо не показывались. Меня это полностью устраивало, даже успела не только повышивать, но и поработать — хоть Потапыч и согласился вынужденное сидение дома признать спецоперацией, кое-какие материалы по электронке скинул. Оно и к лучшему, когда-нибудь всё это закончится, придется столкнуться с горой неразобранных дел. А начальство хоть и понимающее, но тоже под кем-то ходит, так что статистику портить не стоит.
Не скажу, что Алексей будущую невестку игнорировал, скорее, просто старался общаться поменьше. В причины я не вникала, как-нибудь разберутся без постороннего участия.
Воропаев-старший на входе кивнул отпрыску и его избраннице и, взяв меня под локоток, утащил в комнату. Не знаю, как молодое поколение, наблюдавшее эту картину, а я сильно удивилась, когда оказалась в собственной спальне. Хорошо хоть кровать заправила и висевший на дверце шкафа лифчик унесла в стирку буквально полчаса назад.
Поняв, куда попал, Алексей попытался что-то сказать, но передумал. И прижимать к стене, как в прошлый раз, не стал, просто спеленал ручищами. Можно подумать, я собиралась отбиваться. Несмотря на то, что внешне он казался спокойным и выдержанным, по ритму дыхания и по тому, как пальцы вдавливались в мою спину, было понятно, что душевным равновесием тут и не пахнет. Ещё больше удивило то, что эти объятия воспринимались совершенно нормально и даже в какой-то степени закономерно. Уже знакомые горячие губы прижались к моему рту, в этот раз намного мягче и нежнее. Меня от этого даже оторопь взяла, настолько легким и в то же время сильным был этот поцелуй. Сколько он длился, не могу представить и примерно, как будто выпала из времени и пространства. Зато, когда получилось оторваться, наткнулась на взгляд Алексея, в котором было нечто похожее на мои собственные эмоции. И так тепло и приятно стало, что, вместо шага назад, прижалась лбом к его ключице. Даже странно — не то, чтобы чураюсь тактильных контактов, но и позволяю их далеко не каждому. Именно потому, что тесное соприкосновение, особенно кожа к коже, может стать своеобразной помехой для ворожбы. Это среди ведьминского сообщества, а если уж говорить про оборотня, то и вовсе все «настройки» сбить может. И меня с детства учили избегать таких объятий, даже родители касались довольно редко. Прямо психологическая травма родом из детства.
Вот только объект все равно оставался несколько неподходящим. А учитывая то, что родня снова обо мне вспомнила, так и вовсе опасным. Лучше для всех остаться лишенной сил ведьмой без права на пересмотр приговора. И то, что рядом крутится Воропаев, который, пусть и не всесилен, но определенную власть имеет, в эту картину не очень укладывается.
Жаль, он начал мне всерьез нравиться.
— Что-то случилось? — постояв так минутку, легко оттолкнула Алексея.
— Много чего. Хорошего и разного, — он с некоторой неохотой отступил, опуская руки. — Извини, что скинул на тебя сына, не думал, что это настолько затянется. Но теперь все более-менее уладил, к вечеру они уедут домой.
Наверное, мне должно было стать стыдно, но новость порадовала. Отвыкла я от такого количества народа в доме. Особенно если учитывать, что кое-кого из них знаю всего несколько часов.
— Поговорил с её родителями?
— А как же, — судя по поджатым губам, разговор вышел ещё тот. — Мать точно ведьма, кто отец, ещё не разобрал, он утверждает, будто маг. Мать клянется и божится, что никаких военных действий не затевала. Да, пыталась намекнуть Юре, чем для него может закончиться общение с её дочерью, но две ночи назад у твоего дома не была. Уверена, что атаковала женщина?
— Уверена, что источник — ведьма. Или ведьмак. Точнее не скажу, я же чувствую не конкретного человека, а саму природу магии. — Иногда это ужасно неудобно, потому что окружающие особой разницы не видят и только раздражаются, подозревая утаивание информации. — Ты им веришь?
— Судя по билетам, вчерашний вечер и часть ночи они провели в самолете. Я проверил, среди пассажиров такие были.
— А эта родственница, которая увезла Людмилу? — в задумчивости прошлась по комнате и уселась на угол кровати. Алексею ничего не оставалось, как устроиться на пуфе возле туалетного столика. — Это могла быть она?
— Теоретически — да. Если девушка была под чарами, ничто не мешало отлучиться на пару часов. Ты знаешь всех сильных ведьм города?
— Раньше ответила бы утвердительно, а теперь не уверена. И потом, нельзя четко определить уровень дара, это очень относительно. Сила может остаться такой же, может увеличиться, а можно нарваться и на блокировку. Но в последние несколько лет такое наказание у нас не практиковалось.
— Можно спросить напрямую у Людмилы.
Если не ошибаюсь, это первый раз, когда он назвал её по имени. Да, выпросить прощение за сокрытие своей сущности у Юры будет намного проще, чем наладить отношения с его отцом.