Надя не слышит. Тогда я напрягаюсь.
- "Стоять. Не шевелись." - приказываю незнакомцу.
Во второй колонне небольшая свалка. Видно как кого-то волокут к ГУМу.
Проходит еще пол часа и вдруг ощущение опасности возникает вновь. На этот раз идут разбушевавшиеся демократы и националисты. Вот здесь в головах от камней до пулеметов - все есть.
- Передайте в центр, - прошу начальника, - идет воинственная огромная толпа. Возможны инциденты. Могут бросить бутылку или камень.
Опять оживление на площади. Видно, как на трибуне кто-то подходит к Горбачеву и что-то говорит ему на ухо. Тот мотает головой и остается на месте. Толпа подходит к трибуне останавливается и начинает орать, свистеть и наносить оскорбления лицам на трибуне. Особенно достается Лигачеву и Горбачеву. Горбачев покидает трибуну, за ним тянуться остальные.
Наша работа закончена. Я иду к Наде.
Она стоит, облокотившись на стенку, белее мела.
- Надя, что с тобой? Где твой "дядька"?
- " Если бы ты знал, как мне больно."
- Меня ударили в спину. По-моему я сломала бедро. А "дядька" убежал хватать...
- Кто это тебя зашиб?
- Свои придурки. Как только ты сообщил об опасности, наиболее ретивые пошли напролом и сбили меня.
Я подхожу к ней и поднимаю на руки. Подбегает начальник.
- Передай, что бы за ГУМ дали скорую помощь, я ее отнесу туда.
- Что с ней?
- Не знаю. Может перелом. Тебе так не больно? - обращаюсь к девушке, осторожно прижимая к себе.
- Нет.
- "Как мне больно..."
За ГУМом ко мне бегут люди с носилками. Появился и Надин "дядька" я заставил его бросится на витрину кафе. Он порезанный стеклом, бледный сидит на асфальте и осколках и твердит.
- За что?
- "За дурость, что бросил свой пост..."
Генерал поздравляет нас с отлично проведенной операцией.
- Жаль конечно, что вас нельзя раскрывать. Но вы молодцы. У этого типчика-то охотничье ружье со спиленным прикладом, если бы он не окаменел, после твоего приказа, мог бы натворить дел.
- "Интересно как нас наградят? Дадут мне еще звездочку или нет?" крутиться в генеральской голове.
Мне дают новое задание. С моим начальником мы стоим перед генералом.
- Вот какое дело Михаил Андреевич. Нужно тихо убрать одного человека.
- Разве в КГБ нет других профессионалов?
- Есть, но нужно все сделать без грохота, просто представить несчастный случай.
- Господи, наверно есть тысяча способов сделать этот несчастный случай и другим. И почему я? Георгий разве с этим не справиться?
- Георгий за границей, Надя больна, лежит с переломом. Из силовиков остались вы.
- Как вы это предполагаете?
- Для вас это не представляет никакого труда. По Кутузовскому будет в четко определенное время передвигаться в машине нужный объект. Вот здесь вот, - он тычет в невесть откуда взявшуюся карту Москвы, - в это же время всегда по одному и тому же маршруту выезжает безобидный пенсионер на своем "москвиче". Ваша задача заставить пенсионера врезаться в машину объекта.
- Я могу знать кто это?
- Нет. Не можете.
- " Это крупный политик. Лучше не требуй его фамилию."
- "Говори..." - приказываю я.
- "Это президент Российской федерации."
Я поражен. Чем Ельцин-то переехал дорогу КГБ.
- Это приказ, - говорит генерал. - Ваш начальник поможет вам разработать операцию.
Мы на Кутузовском. Мне показывают красный "москвичишко", стоящий у тротуара. Действительно, ровно в 10 выходит седовласый мужчина и... ведет за руку девочку, лет десяти. Ни чего себе, про девочку не было ни слова. Они влезают в машину, надевают ремни и тут на проспекте показывается черная "волга" на центральной полосе.
Меня толкает в бок начальник.
- Давай.
И вдруг я читаю у него в голове.
- "Господи, хоть бы не получилось."
- "Заткнись, идиот."
Пенсионер трогает машину и я начинаю командовать.
- "Жми на газ. Гони. Так. Резко в лево."
Но вдруг в окно высунулась детская головка. Что-то дрогнуло во мне и я упустил бразды правления.
"Жигуленок" не пошел в лоб. Он боком въехал в борт "волги".
- Уф... - сопит начальник. - Сматываемся...
В отделе похоронное настроение. Генерал сумрачно смотрит на меня.
- Что произошло?
- Там была девочка.
- " Мудак. Сентиментальная барышня."
- "Сам виноват. Кто это в операцию подсовывает невинных детей."
Генерал смотрит на меня с ненавистью. В его голове тысячи проклятий и угроз.
Я принес Наде цветы. Она уже в курсе дела.
- Ты расстроен?
- "Правильно сделал. Я тебя за это уважаю."
- Нет. Не очень. Вообще-то я немножко симпатизирую Ельцину, а с другой стороны, что нам не хватает. У нас все есть: машина, квартира, деньги.
- А у других?
- Причем здесь другие? Я говорю о нас.
- "Эх ты, а я-то думала, что ты человек."
- Ладно, не будем впадать в полемику.
- Ты понимаешь, что бывает с теми, кто не справляется с заданием?
- Нет.
- Делают первую отметочку в личном деле и чем больше отметочек, тем меньше надежды выжить.
- А я сотру эту отметочку руками генерала.
- "Бахвал."
- Хорошо, хоть нет Георгия. Он бы точно выполнил задание, - говорит она.
- А ты?
- Я нет. Меня поэтому и никогда не пошлют.
Обстановка в стране сложная. Поэтому я сижу в своем отделе все время на стреме. Георгий застрял в Америке, заставляя там видных чиновников доставать ему самые секретные документы чуть ли не на дом. Надя поправляется и пока читает романы о горькой любви. Начальник врывается в мою комнату.
- Пошли.
- Куда?
- В парламент России. Сегодня принимают важный закон о частной собственности, его надо завалить.
Я сомневаюсь. С таким количеством идиотов в парламенте мне наверно не справиться. Обычно концентрируешься на одном и... делаешь с ним все что хочешь, а тут их почти 700 человек.
Мы забираемся на верхний балкон. Где-то рядом прячется за занавеской Горбачев. Привычно проношусь по залу, пытаясь выяснить крамольные мысли. На трибуне толстячок, энергично размахивающий руками и несший несусветную чепуху о рае, если землю отдать в частную собственность. Он заканчивает и я ему сигналю.
- "Ну и дурак же ты."
- Сам дурак, - вдруг рявкает в микрофоны толстячок к неописуемому восторгу всех присутствующих.
А дальше пошла потеха. Оказывается это не так сложно дурачить массу людей.
Поднимается к примеру на трибуну демократ и... забывает текст. Попытается подать поправку умник из анти- крестьянской партии, и пожалуйста, читает текст из гимна Советского Союза.
Принимается обтекаемое постановление- ни вашим, ни нашим и полностью заваливается закон о частной собственности. Мой начальник подсказывает мне, какие варианты лучше. В КГБ все давно заготовлено. Все остается по старому, хотя, как я убедился, мог бы заставить их принять любой закон.
У нас в отделе все бурлят. Горбачев готов предоставить независимость всем республикам Союза. Срочно вызывают из-за границы Георгия и хромающую Надю из дома,
- Руководство КГБ так боится раскрыть наш отдел, что не позволяет провести ряд открытых операций, - с сожалением говорит Георгий. - Сейчас бы мы пошли на ряд заданий и всем нашим противникам конец. Ни одна собака не докопается в чем дело, одни несчастные случаи.