- Ещё бы вы нас приглашали, - издевательским тоном заметил самый стройный и смахивающий на офисного работника персонаж. - Без году неделю тут квартируете, а сколько гонора!
- А вы тут что, постоянные жители? - поинтересовалась я.
- А как же иначе? – вступил в разговор крупный, в голосе главаря слышалась непоколебимая уверенность. - Это наш дом, а вы здесь пришлые и временные.
- Давайте тогда знакомиться, дорогие хозяева, – с вызовом заявил Павел Валерьевич. И я его прекрасно понимала. Пусть мы и арендаторы, но занимаем здешний первый этаж на вполне законных основаниях. А этих троих мы знать не знаем и в глаза не видывали.
- А стоит ли? – задал риторический вопрос главарь. Он то ли размышлял, то ли просил совета у своих подельников, то ли дразнил нашего шефа.
- Не поймут, – безапелляционно заявил тот, что походил на офисного клерка.
- Поймём, – в том ему отозвался Максим. – Не держите нас за дураков.
- В нашем случае дурак предпочтительнее, – пояснил клерк. – Вы ведь умные, образованные, ничуть не суеверные?
- Допустим, – согласился Павел Валерьевич, не понимая, куда он клонит.
- В нечистую силу не верите? – вкрадчиво поинтересовался его собеседник.
- После того, что вы здесь вытворяете, волей-неволей поверишь, – заметила я.
- Даже в то, что мы представляем собой нематериальные энергетические сущности, выработанные людьми, обитавшими на разных этажах этого здания? – задал вопрос главный.
- Прекрасная формулировка, – несколько подобострастно заметил клерк.
- Которая мало что нам разъяснила, – заметил Егоров.
- Я же говорил, что не поймёте, – развёл руками клерк. – Вы же не верите в бабушкины сказки...
Мне его надменные кривляния порядком надоели, и я не без ехидства произнесла:
- Хотите сказать, что вы местные домовые?
Троица обернулась ко мне, и их предводитель воскликнул:
- Мадам, я понимаю, что вы хотели пошутить, но шутка оказалась правдой!
Видя наше недоверчивое изумление, он продолжил:
- Каждый из нас, как бы это понятнее выразиться, является хранителем своего этажа в данном здании. А современный люд настолько выродился в плане взаимодействия с нематериальным миром, что не выполняет положенные ритуалы, забывая хранителей на старом месте при переезде. В итоге, на новом месте начинают формироваться новые духи места обитания человеческой общины, а прежним, покинутым в пустоте, приходится влачить жалкое существование, по крохам собирая чуждую нам энергию посторонних в ожидании неминуемого и бесславного конца. И если бы не ваша Девочка, придавшая нам некий импульс, – тут уверенный голос главаря заметно смягчился, становясь интимнее и нежнее, – мы бы давно превратились в плесень и пыль.
- Ради неё мы и пошли на риск, – чуть виновато заметил парень в рабочем костюме. – Она сказала, что предпочитает кокос и миндаль.
- А о какой конкретно девочке идёт речь? – спросил Паша. Он тоже любил миндаль, и сам по себе, и в своём любимом Бабаевском шоколаде.
- О Девочке с первого этажа, – пояснил старший. – Вашей Девочке.
Глава 12
12. Гномик, Бабайка и Домовёнок Кузя
- И как же вы выглядите на самом деле? – поинтересовался Павел Валерьевич.
Мы с Максимом горячо поддержали его вопрос, и эти местные лары и пенаты решили откликнуться. Они незамедлительно превратились в бородатого Гномика, чёрную мохнатую Бабайку и мультяшного домовёнка Кузю.
- Я так и знал, - самодовольно заметил Паша. – Всегда предполагал, что в домах водятся бабайки.
- А Максим Сергеевич в детстве, оказывается, смотрел советские мультики, - съехидничала я. Как и многие детки 90-х, Максим Сергеевич вырос в глубоком убеждении, что в СССР не было ничего, кроме исправительно-трудовых лагерей, очередей, карточек, талонов и челноков, торговавших чем попало сугубо в театрах, концертных залах и прочих очагах культуры. - Вы что, не понимаете, что они выдали нам образы домовых, которые имеются у нас в головах?
Макс и Паша внимательно присмотрелись к сказочным персонажам. Кажется, до них начало доходить, что конфетные воры тонко издеваются.
- Мы же вам объяснили, - вкрадчиво произнёс «мой» гномик, - что мы духовные сущности, а не материальные объекты.
- И вся ваша духовность почерпнута из знаний и опыта людей, работавших на выделенном вам этаже, - уточнила я.
- Было бы правильнее, чтобы вы оставались в первоначальных образах, - заметил Егоров. – Они больше соответствует вашему внутреннему содержанию.
- А не слишком ли вы самонадеянны, молодой человек, чтобы учить нас, что правильно, а что нет? - несколько зловеще спросил Бабайка, раздуваясь в высоту и вширь до размеров медведя.
- Не надо меня пугать, - напуская на себя повышенную строгость, отчеканил Максим Сергеевич. – Помните о своей нематериальной природе и не позорьте бандитскими замашками людей, которые вложили в вас свой интеллект.
- Да я ещё и не начинал никого пугать, - довольно добродушно заметил Бабайка, сдуваясь до прежних небольших размеров. – Вы и представить себе не можете, чего можно достигнуть, руководствуясь принципом «Превращай и превращайся!»
- Они и представить себе этого не могут, куда уж им! – рассмеялся Домовёнок Кузя.
И мы все трое почувствовали в его мультяшном голоске не только изрядную дозу презрения, но и плохо скрытую угрозу. Не хватало ещё, чтобы эти сущности начали превращать нас во что попало.
- Мы прекрасно понимаем, что вы несколько одичали на опустевших этажах, - стараясь не выказывать ни страха, ни злости, обратилась я к этажным духам, - но нам было бы легче общаться с вами как с разумными людьми.
- Кого это вы называете разумными?- зарокотал Бабайка. – Людей? Этих иррациональных имбецилов?
- И где это вы таких слов нахватались? – недобро поинтересовался Павел Валерьевич.
- У начальства, где же ещё? – ответил неожиданно материализовавшийся из вдруг исчезнувшего гномика воришка в спецовке.
- Всегда знал, что в вашем Отделе Механизации скопились тунеядствующие оппозиционеры, - заявил Бабайка, мгновенно принимая вид респектабельного шефа и с неудовольствием глядя на работягу.
- Они ещё и курили в неположенных местах, матерились и бухали, - не преминул угодливо добавить Домовёнок Кузя, быстро превращаясь в лысоватого клерка. Его голос перестал быть мультяшным, и в нём причудливо соединялись выраженное лакейское подхалимство с напускной интеллигентностью.
Механик с четвёртого принял независимую позу, засунув руки в карманы, и пригрозил клерку:
- Будешь наговаривать на наш этаж, припомню ваши грешки.
- А где же ваша Девочка? – поспешила задать вопрос я. Не хватало ещё слушать грызню этих этажных домовых. Наверное, во мне проснулось чувство человеческой солидарности. В глубине души я прекрасно понимала, что со стороны мы можем показаться этим бесплотным, но восприимчивым сущностям иррациональными имбецилами, тратящими время жизни на пороки и излишества.
Напоминание о Девочке сработало самым волшебным образом. Троица сущностей не только осталась в своём человечьем обличии, но и заметно подтянулась и непостижимым образом мгновенно прихорошилась. Окинув их взглядом, я нашла созданные образы весьма симпатичными. И, должна признаться, что Максим с Пашей, измученные ночными похождениями, выглядели на фоне бодрых и аккуратных сущностей бледными и усталыми. Как, впрочем, и я. Почему-то вспомнилась вычитанное где-то английское наблюдение, что no one woman looks her best after a sleepless night (ни одна женщина не выглядит наилучшим образом после бессонной ночи).
Бабайка-Босс был весьма импозантен в своём хорошо скроенном директорском костюме, Кузя-Клерк сменил причёску на более кудрявую, а его офисный наряд из чёрных брюк и уже тщательно выглаженной светло-бежевой рубашки прекрасно подчёркивал стройную фигуру. Однако мне больше всех нравился Механик, который выбрал именно моё представление о домовом как о миниатюрном старичке. Его аккуратный рабочий костюм традиционного синего цвета прекрасно подходил к тёмным густым волосам и придавал голубой оттенок серьёзным серым глазам. Чувствовалось, что эта сущность с верхнего этажа не обделена человеческими эмоциями, а также может похвастаться смелостью и независимостью. В общем, наш брат – пролетариат.