— Не кажется ли, — скептически протянул Дураков, — что самое главное — мое здоровье. Я жив, и это замечательно.
Подобный ответ вовсе не воодушевил рогатого, и он начал ворчать, словно бабка, мол, если бы он не выбрался мины корчевать, то скончался бы умный программист в степи, и его дух пугал речами 'махровых ламеров' и 'асечных блондинок'.
— Но этого не произошло. Кстати, а где можно встретить асечных блондинок? — не из праздного интереса спросил Иван.
Но чертик в ответ закатил глаза и начал вопить, что не дело умным парням связываться с этими девами, не вылезающими с засаженной зелеными ромашками поляны.
— У меня там может быть сестра! — выпалил Дураков. — И еще Ира!
— Нет-нет, — рогатый помотал головой и уставился на носки модных кед, — если в подпространстве открывается дыра, то всех выбрасывает в одно место. С тобой никого не было. Ты успокойся, спи, вечером рана затянется, пойдем пивку попьем, в контру сразимся или в славный добрый квейк…
Заманчивые слова, старые игрушки, заброшенные программистом на третьем курсе, когда он устроился к Шаулину… Сначала Дураков немного расстраивался, что у него не оставалось времени на сетевые игры, потом привык. А теперь, спустя два года, он очутился в параллельной реальности, где компьютерный мир оказался взаправдашним. BSD заунывным голосом пропел несколько слов и направил в лоб Ивану чуть заметную розовую вспышку, и программист заснул.
Когда Иван снова открыл глаза, за окном уже темнело, а на датчике светилось значение HP=100 %. Здоровье восстановлено, и о ране можно забыть. Положив руку на грудь, парень понял, что бинты уже успел стянуть заботливый черт. Неуверенно поднявшись с кровати, Ваня подошел к зеркалу и посмотрел себе в глаза. Нет, ему не нужны ставшие реальностью любимые игры и прочие заведения Торвальдс-сити, за посещение которых пару недель назад он отдал бы душу дьяволу или хотя бы чертяке BSD. Грубый шрам длиной в несколько сантиметров говорил о том, что сейчас не до игр. Царица, похитившая душу Иры, решила уничтожить основное препятствие. Одно она не рассчитала: что после смерти программисты попадают не в рай и не в ад, а в Торвальдс-сити, где на игровом оборудовании их способны вернуть к жизни.
— И как мне отсюда попасть в древний Египет? — спросил сам себя Иван, проведя рукой по зеркалу.
Оно пошло волной, и вскоре вместо собственного отражения, программист увидел статью из Википедии о древней цивилизации Египта.
— Гугль-поиск, управляемый силой разума! — прокомментировал вдруг очутившийся на кровати чертяка.
Рядом с ним программист увидел не что иное, как его любимые черные джинсы, футболку с пингвином, выгоревшую на солнце бандану и кроссовки.
— Откуда это у тебя? — чуть не потерял дар речи молодой человек.
— В камере хранения твоей палаты нашел, — пожал плечами BSD. — Давай одевайся, пойдем отдыхать, как раз вечер.
— Нет! — запротестовал программист, натягивая джинсы. — Я, конечно, любитель за монстряками погоняться. И у меня есть один недобитый на примете. Царицей Меритатон зовется. Ты мне подскажешь, как я могу уйти из твоего мира, а я потом на выходных вернусь, побегаем с тобой в коридорах Второго Дума. Да… и вот еще что…
Пока чертенок не успел возразить, Иван слезно попросил его найти чудодейственное средство против шрамов.
— О! Это не проблема, — отмахнулся BSD. — Только зачем тебе это? Вроде ж мужиков шрамы красят, а?
— Я хочу, чтобы никто не заподозрил, что я вообще, был ранен, конспирация типа, — шепнул ему на ухо программист, и черт понимающе кивнул.
Улицы Торвальдс-сити напоминали деловой центр Москвы. Высоченные дома пронзали малиновое небо, где с двух разных сторон взошло по гигантской розовой луне, окна небоскребов сверкали бриллиантами. По серым, закованным в плитку улицам, вяло плелись мужчины. Ни одной женщины. Они были совсем разными — одни, болезненно-худощавые, скелеты, обтянутые кожей, другие — наоборот, толстые, с трудом переставляющие ноги и жующие шаурму из киосков. Некоторые выглядели вполне здоровыми и бодрыми, кто-то обнимался со столбом и кричал в небо последовательность из четырех трехзначных чисел, словно призывая закодированное ею божество.
И среди этого мужского общества вдруг Иван увидел одну женщину. Бодрую и подтянутую, волосы перетянуты резинкой, и получившийся хвост оказался короче, чем у остальных жителей Торвальдс-сити. Она уверенно прошла мимо, не обращая ни на кого внимания. И за ее черными очками невозможно было рассмотреть лица.
— Тринити, — махнул в ее сторону BSD, — она вся read-only[39]. Ладно, нам в этот дом.
Черт указал на измазанное разноцветной краской двухэтажное строение, смотрящееся среди блестящей чешуи остальных зданий забытым деревенским домиком века, этак, девятнадцатого. 'Ничто не красит женщину лучше, чем фотошоп! — гласил написанный по синусоиде лозунг над дверью. На стук черту ответили быстро. То был серый лис в заплатанном зеленом пальто, прикусывающий клыком толстую кисть.
В нем запросто читался образ художника, пропагандируемый в детских книжках, которые Ваня читал почти двадцать лет назад. Только самого лиса программист тоже знал по используемому софту. Это существо невозможно было спутать ни с кем: заостренные длинные уши, круглые черные глазки, которые видят все насквозь, и, конечно же, шикарная колонковая кисть во рту.
На мольберте у художника восседала радужная жаба, которая радостно поприветствовала гостей своим 'Ква!
— Это моя фотожаба! — с гордостью представил ее лисенок. — Славная, во многом мне помогает.
— Приятно познакомиться, — протянул руку программист, думая про себя: 'Так вот вы какие, графические редакторы'.
— С чем пожаловали? — уже интересовался художник.
И черт принялся обсыпать Ивана, возжелавшего избавиться от шрама нелестными эпитетами, самым цензурным из которых было: 'Трус! Противиться программист не стал, несмотря на грызущую в глубине души обиду.
— Не проблема, — беря из коробочки с инструментами увесистый штамп, ответил лисенок. — Пускай задерет футболку.
— А как же наркоз и… — попытался было возразить программист, но фотожаба оказалась проворнее и залезла парню под футболку.
От щекотки ничего не оставалось, как задрать одежду, чтобы хоть кто-нибудь снял с тела пакостное животное.
— Отлично! — глядя на шрам, заключил лисенок. — Бывали увечья и похуже. Я и руки, и ноги, и другие жизненно-важные органы восстанавливал. А тут что? Царапина! Стой, парень, и не двигайся.
Иван, вытаращив глаза и открыв от удивления рот, стоял как вкопанный. А лисенок только об этом и мечтал: он приложил к шву программиста штамп, потом смахнул с него кистью какую-то пыль и провел грубой щетиной по груди.
— Вот и все, — улыбнулся художник, показывая на зеркало.
Ваня дар речи потерял. От ранения не осталось и следа. Лучшие косметологи Москвы отдали бы все свои заработки за секреты маленького лисенка из Торвальдс-сити.
— Круто! Спасибо огромнейшее! — программист готов был расцеловать не только художника, но и его жабу, волшебные инструменты и даже чертяку-BSD. — Что я вам должен?
Опустив руку в карман, парень понял, что там ни копейки не осталось. Расплачиваться нечем.
— Твоего 'Спасибо' достаточно, студент, — махнул рукой художник, — это разводчики фотожаб по пятьсот баксов за операцию берут.
— Партия в кваку — твоя расплата, — не унимался черт.
Но Иван его не слушал. Игры подождут, пока он не найдет душу Иры и не вернет ее владелице. BSD прыгал следом за парнем. Он предлагал свернуть к полуразвалившемуся пивному киоску, где в очереди за золотистым напитком из кег толпилось с два десятка парней в черных майках с различными надписями. И на предложение купить домой обделанный кожей унитаз с розеткой для подключения адсл-модема, Ваня ответил отказом. Яркие зазывающие вывески манили программиста. Он с радостью бы зашел в любое из встретившихся на пути заведений, будь то бар 'Пьяный системщик' или магазин 'Тысяча микросхем'. Отдохнул бы он и у пивного фонтана, в котором мыли головы два щуплых подростка.