За размышлениями Марина сама не заметила, как дошла до двери клиники. Прервал поток мысли странный факт: входная дверь оказалась заперта. Это было весьма странно, поскольку прием начинался с полдесятого. Неужели Олеся опоздала? Выговор ей, если так, хорошо хоть пациентов нет под дверями…
Достав ключ, Лещинская открыла дверь. Странности продолжались – двери всех кабинетов были закрыты, младший персонал также отсутствовал. Подождите-ка…
Ужасное подозрение забрезжило в голове. Звонко стуча каблучками по плитке, она быстро дошла до своего кабинета, открыла и зашла внутрь. Да, телефон лежал прямо посреди стола. Забыть его – это надо было умудриться. Интересно, не совсем разрядился? Аккумулятор у него был дохленький, наверняка сел. Она взяла телефон в руки, сразу доставая из ящика зарядное устройство.
Так и есть, выключился. Подключив свой древний аппарат к сети, она поморщилась: запищали одна за другой входящие смс-ки. «Вам звонили», «Вам звонили»… Какие-то пропущенные с незнакомых номеров, наверняка пациенты, но в первую очередь ее интересовали не они.
…Так и есть. Двадцать первое мая, суббота. По субботам приема в клинике не было, лишь плановые операции, которых, видимо, тоже не назначали. Вот это надо быть такой клушей, а! Она даже рассмеялась. Ну ладно, всё равно телефон стоило забрать, не зря прогулялась.
Марина совсем уж собиралась положить телефон в карман и дозарядить дома, как вдруг до ее слуха донесся легкий хлопок открывшейся внутренней двери. Тихий звук в полной тишине пустого здания. И тут же – ледяная волна панического страха раненого зверя, которого охотники загнали в тупик. Затхлый первобытный ужас, который лишь ослабляет, а не придает сил спасаться. В общем, ее дар отчаянно сигналил, что дело пахнет крупными неприятностями.
Впрочем, сделать она так ничего и не успела. Дверь ее кабинета бесшумно распахнулась, и на пороге показался человек.
Одного взгляда на него хватило, чтобы понять – ей действительно грозят неприятности весьма приличных размеров.
Это был неестественно худой и, на первый взгляд, хрупкий юноша со спутанными сальными волосами. Кости выпирали из его тщедушного тела, словно у узника концлагеря – парень был в майке, подчеркивавшей его худобу. Глаза у него были совсем нехороши: широко открытые, бешеные, полные той смертельной химической злобой, что свойственна лишь наркоманам со стажем в период ломки.
В руках он, как перышко, нес здоровенный топор с противопожарного стенда.
- Доктор? – тихо-тихо, почти шепотом спросил наркоман.
- Д-да, - заикнувшись, подтвердила Марина. – Что вам нужно?
- Кетамин, - сказал, отчего-то усмехнувшись, парень. – Где у вас тут?
- Нет у нас кетамина, - чувствуя, как холодеет под ложечкой, ответила Марина. – Ветврачам запретили кетаминовую анестезию. Есть другие… препараты, но они все в кабинете главного врача. В сейфе.
- Показывай, где кабинет, - мотнул волосами наркоман. – Открыть сможешь?
- Нет… - прошептала Марина. – Ключ у главного. Это сейф, его не взломаешь.
- Не ври мне, - без эмоций произнес наркоман. – У тебя нет кетамина? Должен быть. Найди. А то отрублю что-нибудь.
И он легко крутанул тяжеленный топор в руке.
- Нету у нас его, понимаешь! – в панике отступила назад Марина. – Совсем! И взять неоткуда!
- Зря ты мне врешь, - всё так же бесстрастно, словно робот, сказал парень. И сделал шаг к ней.
Внезапно наружная дверь громко хлопнула, в коридоре послышались быстрые шаги. Парень мигом развернулся к двери, занося топор.
Человек, вошедший сейчас в клинику, тоже явно знал, куда направляется. Шаги остановились у их двери, потом она медленно открылась, однако никто внутрь – прямо под удар топора – не торопился.
- А вот кому кетаминчика? – послышался мужской голос той стороны. Наркоман вздрогнул, опуская топор.
- Что? – переспросил он. Впервые в его голосе прорезались интонации – и это было явное удивление.
Человек вошел внутрь. Это оказался мужчина лет сорока, с правильными чертами лица и недлинной аккуратной бородой. В его походке, манере держаться чувствовалось что-то неясно-благородное – словно давали знать о себе аристократически корни. Марина отчего-то сразу же про себя назвала его Князем.
- Здравствуй, Гриша, – сказал Князь, глядя прямо наркоману в глаза. – Я - Ярослав Краснов. Следственный Комитет Российской Федерации. Брось свой топор, всё кончено, пора отправляться лечиться.
- Я уже лечился, - неприятно усмехнулся Гриша, снова поднимая оружие. – Не надо тут мне мозги конопатить, ты один пришел.
- Ты не попадешь в меня, - информировал Князь (его и звали-то Ярославом!). – Еще раз говорю, брось топор по-хорошему.
Гриша не стал отвечать – он просто рубанул, метя Краснову в горло, однако тот вовремя отклонился назад. Марина ахнула в ужасе – глаза Ярослава были вообще закрыты! Но это, кажется, ему совсем не мешало.
Гриша рубил и рубил, круша мебель, однако Князь уклонялся еще, кажется, до того, как тот начинал движение. Обычного человека не хватило бы и на десяток таких яростных размашистых ударов, выдохся бы, но силы наркомана в период ломок – вещь необъяснимая, берущаяся из каких-то неведомых резервов организма. Гриша бил и бил, промахи не злили его, он методично пытался устранить препятствие к вожделенному кетамину.
Краснов вдруг отскочил влево, к Марине, и наркоман ринулся за ним. Она даже не успела испугаться, как всё уже случилось: размах, свистящий удар сверху вниз, топор намертво застревает в письменном столе, а Краснов из всех сил бьет ботинком в голову нагнувшегося Гриши, словно по футбольному мячу…
Тело наркомана мешком свалилось на пол рядом с ней. С другой стороны сел Краснов, наконец, открывший глаза.
- Спасибо! – вдохнула Марина. – Я уж думала, мне конец.
- К тому шло, - серьезно кивнул Ярослав. – В мозгу у него отчего-то засела идея, что вы его хотите обмануть и в любом случае заслуживаете смерти. Он бы вас зарубил, даже если бы вы ему и дали наркотики.
Он достал из кармана телефон и набрал номер.
- Алло, Константин, это Краснов. Да, наряд всё же нужен, не зря предлагали. Вместе со «Скорой». Адрес? Секунду.
- Какой тут адрес? – спросил он у Марины. Та открыла уже рот для ответа, но вспоминала адрес, в итоге, не меньше минуты: после пережитого стресса мозг отказывался соображать. Помог только фирменный бланк со стола.
- Алло, Костя? Так вот – Красногвардейский бульвар, дом четырнадцать, ветклиника «Усы, лапы и хвост». Ну а что тут у нас… кипучая жизнь. Наркоша с топором, порубивший кучу мебели на дрова. Пытался убить меня и Марину. Лежит обездвижен, ждем наряд и медиков. Нет. Да. Да, целы, без царапины. Он тоже, шишка только на башке будет. Хорошо, ждем. Дом четырнадцать. Ладно, отбой.
- Как вы меня нашли? – спросила Марина. – И как вы так с ним дрались, с закрытыми глазами? Не понимаю…
- Вам ли да не понять, - хмыкнул Ярослав. – Вы же сама экстрасенс не из последних, многое можете. Я умею «читать» людей, как тексты, заглядывать в голову. Отсюда и знал, какое движение он сейчас сделает. Даже как зовут его, знал.
- Ну, я о такой силе только мечтать могу, - покачала головой Лещинская.
- Не прибедняйтесь, - тепло улыбнулся ей Князь. – Вы очень сильная. Мне-то это виднее, чем всем прочим.
Марина смущенно улыбнулась. Впервые за долгие месяцы ей захотелось понравиться мужчине. Экстремальные ситуации способствуют сближению участников, где-то она про это читала…
- Я хочу сделать вам предложение, - сказал Краснов, и Марина едва не подавилась воздухом на вдохе. Что, так сразу?!
- Как вы относитесь к тому, чтобы поработать на отдел "Т.О.Р." Следственного Комитета? Потенциал в вас, я вижу, очень неплохой…
Ярослав так и не понял, почему она так смеялась – долго и взахлеб. Наверное, от пережитого стресса.