- Спасибо, - кивнул ему Скрипка. – И не пей, а то правда скоро копыта отбросишь.
- Сп-пасибо, Сергей Витальевич…
Валуйский дал газу, и они поехали дальше.
- «Сергей Витальевич»? – удивленно переспросила Лена. – Откуда это он вас знает, да еще по отчеству?
- Телевизор, - страдальчески сморщился Скрипка. – Я же в телешоу этом победил, будь оно неладно, в третьем сезоне. Физиономия запоминающаяся, фамилия тоже. После той программы думал налысо побриться вообще, чтобы на улицах не так узнавали. Сейчас полегче, в Москве-то полно народу, но стоит выехать куда-то за пределы, как опять начинается… Достают порой дико.
- Обратная сторона популярности, - хмыкнул Краснов. – Хорошо, что я не засвечен.
- Ну, а у нас вообще наоборот, - проворчал Валуйский, тормозя у серого здания с решетками на окнах. – Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд ни разу не видна. Выгружаемся, граждане менты и экстрасенсы, приехали.
Выбиравшегося последним Краснова Игорь поймал за рукав и поманил к себе.
- Есть к вам просьба, Ярослав Олегович… - начал он, неловко глядя в сторону. - Как бы так выразить-то… Ну… А, черт, да посмотрите вы у меня в голове, вы же умеете!
- Уже, - усмехнулся Краснов. – Я понял. По возможности буду ее беречь. Кроме того, могу сразу успокоить – к Скрипке у нее ничего нет.
- Правда? – расцвел Валуйский. – Ой, спасибо, слушайте… камень с души!
- Не за что, - пожал плечами Ярослав. Пожав протянутую Валуйским руку, он захлопнул дверцу и пошел догонять Лену со Скрипкой, уже беседовавших с дежурным. Фургончик за спиной взревел, разворачиваясь, и укатил в сторону Москвы.
…Дежурный с ходу направил их к следователю Первухину – видимо, был проинструктирован заранее. Поднявшись на второй этаж и вволю поплутав по узким коридорам, они наконец нашли кабинет с нужной табличкой.
Следователь Первухин оказался полноватым блондином лет сорока, некогда коротко стриженным, а сейчас как-то неопрятно обросшим. Взгляд, тем не менее, у него был вполне профессиональный: цепкий, за секунду оценивший каждого из вошедших в его кабинет.
- Вы из Москвы? – вместо приветствия спросил он, вставая из-за компьютера и обращаясь к Краснову - видимо, принял его за старшего. – За делом Красильниковой?
- Да, - отозвалась Лена, делая шаг вперед и протягивая руку. – Марченко Елена Валерьевна, следователь по особо важным делам. А это консультанты, вас должны были предупредить.
Краснов мысленно усмехнулся: «следователем по особо важным делам» стажер Марченко стала только сегодня утром. Впрочем, как и он – консультантом.
- Да, - согласился Первухин, пожимая руку Лене и делая сложное движение бровями. – Предупреждали. Экстрасенсы, работающие на полицию. Вот дожили, а…
- Простите? – нахмурилась Лена.
- Впрочем, это даже и хорошо, - неожиданно улыбнулся Первухин. – Это такая семейка, я вам скажу! Экстрасенсы там как раз пойдут на ура, может, и заговорите зубы... Тем более, молодой человек, я вас видел по телевизору, кажется.
Сергей лишь скривился, как от зубной боли.
- Достали, - сразу понял Первухин. – Что ж, понимаю, не лезу. Ладно. Елена Валерьевна, вы что планируете? Материалы по делу я пересылал следователю… э-э…Горячеву, кажется. Так что вы, должно быть, и так всё знаете, и в курс дела вводить незачем.
- Для начала, расскажите нам, что за «сатанинский культ» вы там нашли, - кивнула на компьютер Лена. – Что за культисты тут у вас? Подростковый сатанизм, или кто-то из настоящих?
- Надо же. Да вы неплохо подкованы в вопросе! - подивился Первухин, махая им рукой на кресла за столом – устраивайтесь, мол. Выдвигая свой стул, Краснов поймал взгляд Лены и подмигнул ей. Всё же его лекции еще могли принести кому-то пользу.
- Культ тут у нас маленький, но вполне себе сатанический, - сказал тем временем Первухин, залезая на стол и совершенно несерьезно болтая ногами. – Кто такие готы, слыхали?
- Молодежная субкультура, поклонники готик-рока, типа «The Cure», - ответил Краснов, удостоившись уважительного взгляда Первухина. – Эстетика смерти, черная одежда, анхи, кельтские кресты, прогулки по кладбищам. Довольно безвредные типы.
- В целом-то да, - согласился Первухин. – У нас тут их довольно много. Полина Красильникова была, как это они называют, «готессой» - в четырнадцать лет это кажется невероятно крутым, особенно в нашей дыре. Но среди этих «довольно безвредных» готов есть несколько совсем даже вредных – идейные они, понимаете ли, сатанисты. Что самое обидное – талантливые парни, играют в рок-группе, пишут какие-то свои рассказы, целые форумы у них в интернете… Они, может, и не устраивают оргий на кладбищах, но очень хорошо морочат мозги таким вот молоденьким «готессам». Так что я еще удивляюсь, что у нас только один суицид на этом фоне.
- То есть вы их всех знаете, получается? – спросила Лена.
- Поименно, - кивнул Первухин. – Заводилой у них Макс Баламушин, по прозвищу Баламут. Остальные вертятся вокруг него. Дать координаты?
- Давайте, - согласилась Лена.
Пока Первухин писал на листочке координаты Макса-Баламута, Скрипка наклонился к Лене и что-то прошептал на ухо. Лена удивленно подняла брови, но кивнула.
- Вот, - протянул листок следователь. – Мобильный-домашний, и адрес тоже, хотя дома он редко бывает.
- Спасибо, - приняла бумажку Марченко. – А вот еще просьба: можно взглянуть на дело? Я понимаю, вы отсылали Николаю Васильевичу по электронке, но мне бы первичный бумажный вариант.
Тут произошло странное. «Свой парень» Первухин мгновенно и бесповоротно закрылся, Краснов чуть ли не услышал хлопанье створок раковины.
- Дело в архиве, - сухо сообщил он, глядя куда-то между ними. – Где ж ему еще быть, оно уже год как закрыто. У меня есть электронная копия на компьютере, если вам нужны материалы.
- А копировали вы его как? – невинно спросил Скрипка.
- Взял из архива, скопировал, вернул в архив, - пожал плечами Первухин, с неприязнью глядя на молодого экстрасенса. – А отчего такой интерес, собственно?
- О, я же экстрасенс, - сделал серьезное лицо Скрипка. – Информационные поля гораздо удобнее считывать с реального объекта, чем с файла на компьютере.
- М-да? – с подозрением спросил Первухин. – Ну, запросите наш архив и считывайте на здоровье.
- Да бог с ним, - поднялся Скрипка. – Вы лучше покажите нам, где живут Красильниковы, там всяко будет проще.
- Вот это можно без всяких проблем, - встал Первухин, разом превращаясь обратно в дружелюбного говоруна. – Тут, в общем-то, пешком дойти всего ничего, только внутрь я с вами заходить не буду – мы с ними, э-э, не в ладах уже некоторое время, папаша в суд подает… ну да вы в курсе.
- Мы в курсе, - кивнула Лена, пытаясь вернуть инициативу после неожиданного «скрипичного соло». – Показывайте дорогу…
…Красильниковы жили в стандартной панельной девятиэтажке, из которых состоял практически весь город. Первухин (которого, как выяснилось, звали Константином) довел их до подъезда, сообщил номер квартиры, этаж и хотел было уже откланяться, но не тут-то было.
- Витя, смотри, это же тот мент! – произнес женский голос с истеричным надломом. Первухин оборвал фразу на полуслове, и лицо у него сделалось такое, словно он жует лимон – голос явно был ему знаком.
К подъезду подходила немолодая семейная пара с собакой – высокий, как жердь, мужчина с интеллигентной бородкой, сейчас грозно топорщившейся, и маленькая женщина, похожая на рассерженного колобка. Впрочем, из них троих меньше всего понравилась Краснову собака – здоровенный дог на поводке, такой же нервный, как его хозяева. А нервная собака – первая и главная составляющая всех рассказов-страшилок про искусанных.
- И вы еще смеете приходить к нам домой? – хриплым голосом, дрожащим от ярости, спросил мужчина. – Как в суд подали, совесть прорезалась? Впрочем, какая у вас совесть. Пришли о сделке договариваться, наверняка. Да только хрен вам, поняли?!
- И вам здравствуйте, - желчно усмехнулся Первухин. – Я передаю ваше дело на доследование представителям Следственного Комитета, прошу любить и жаловать. А мы с вами уже больше не увидимся, надеюсь. Всего хорошего.